Многие вздохнули с облегчением, когда увидели, что на кафедру вместо Карлштадта поднялся Лютер. Доктор Мартин прекрасно владел собой. Он был подчеркнуто спокоен и самоуверен. В его поведении чувствовалась склонность к позерству. Он принес с собой букетик гвоздик и как ни в чем не бывало нюхал цветы, пока Экк метал по его адресу громы и молнии. Мюнцера при всем его пылком восхищении Мартином раздосадовала такая вольность. Шла борьба за умы людей. Уместно ли кокетливо прятать нос в яркие гвоздики? Мюнцеру претили позы. Решившись на борьбу, следовало запасаться оружием, а не цветами.
Лютер заговорил, и в зале воцарилась глубокая тишина. Доктор Мартин превосходный оратор. У него хороший голос. Речь его четка и немногословна. После громоподобных словоизвержений Экка его приятно слушать, тем более что был он весьма сдержан. Он заявил, что из благоговения перед папой и католической церковью он бы с радостью вообще не касался вопросов, вынесенных на диспут, если бы Экк его не вынуждал.
Но на следующее утро диспут принял весьма острые формы. Экк решил бить без промаха. К чему препираться о разных частностях, когда каждому должно быть ясно, что защищаемые Лютером положения просто-напросто гуситская ересь? Взгляды Лютера на природу папской власти, заявил он, поразительно похожи на заблуждения раскольников чехов.
Лютер отвел выпад Экка как недостойное измышление. Но тот и не подумал отказаться от темы, которая давала возможность показать противника в невыгодном свете. С издевкой в голосе он спросил Лютера: «Если ученый отец на самом деле против гуситов, то почему же он тогда не использует своих выдающихся талантов, чтобы письменно их опровергнуть?» Мартин решительно возражал против попытки представить его сторонником Гуса.
Когда объявили перерыв, толпа устремилась обедать — кто домой, кто в харчевню. Друзья окружили Лютера. Мюнцер не мог подавить волнения. Его тревожили ответы Мартина. Здесь нельзя было вилять. Лютер слишком пылко называет попытки Экка связать его взгляды с учением Гуса недостойными измышлениями. Отклонять идейное родство с Гусом — не значит ли это отрекаться от Гуса? Тогда многим ли отличаются новые реформаторы от тех священников-палачей, которые отправили его на костер? Надо прямо заявить об отношении к Гусу, считает ли Лютер его еретиком или нет. Конечно, такое заявление требует смелости. Оправдывать осужденного церковью еретика — значит впадать в ересь.
