Прикосновение к невозможному | страница 6



Стоит ли говорить, что до прихода сюда я представлял Темную Библиотеку совсем другой и даже предположить не мог, чем занимаются те, кто тут находится? Меня ждали сюрпризы. Одним из самых приятных, пожалуй, была сама Авирона. Лично я ее не знал, а в Ордене о ней упоминали редко. Услышать что-то конкретное я мог разве что от Даны или Весты, но то было субъективное мнение: о своем наставнике мы можем говорить разве что самые лестные вещи, причем всей душой и всем сердцем верим в то, что это правда. Почему-то она представлялась мне нелюдимым созданием со сложным характером, но я быстро понял, что это не так. Проблем с нахождением общего языка у нас тоже не было: мы настроились на общую волну с первых минут знакомства, Киллиан даже не успел выйти за дверь.

Я понимал, почему моей наставницей сделали именно Авирону: она когда-то тоже сидела за столом Совета Тринадцати, пусть это и отошло в прошлое. Правда, встреться мы где-нибудь на улице, за карателя я бы ее не принял: даже ее глаза, будучи такими же холодными, как у всех нас, казалось, принадлежали существу из другого пространства. Может, так и должен выглядеть тот, кто получил желанную свободу от клятв перед Орденом и Темным Советом? В любом случае, я не мог представить Авирону в роли охотницы за Незнакомцами и другими темными существами и не видел ее — пусть и в воображаемой сцене — спокойно и ровно зачитывающей смертный приговор очередному провинившемуся вампиру. Для этого она была слишком трепетной и утонченной… хотя кто лучше карателей знает, насколько обманчива бывает внешность?

К неприятным сюрпризам можно было отнести Хранителей Библиотеки. Точнее, не самих Хранителей, а их отношение ко мне. Среди старших карателей было принято считать, что библиотекари должны если не падать ниц, только завидев нас, то, по крайней мере, беседовать с нами вежливо и употреблять обращение «Великий» — так, как это происходит в случае со всеми темными существами. Не погрешу против истины, если скажу, что до Великого с точки зрения Хранителей мне было далеко. Почти все они обращались ко мне исключительно по имени, не забывая добавлять «каратель», и всем своим видом показывали, что меня сюда никто не звал.

Масла в огонь подливало еще и то, что внешне я отличался от коренного «населения» Библиотеки. Хранители были невысокими, бледными и светловолосыми, и, я, смуглокожий уроженец Востока, будучи выше каждого из них как минимум головы на две, выглядел чужаком. Все это можно было бы стерпеть, если бы не их высокомерный тон, который каждый раз приводил меня в ярость. Иногда я думал: уж лучше бы они