Вслед за ними Павел повторил - уже для всех собравшихся - свой рассказ о миссии, и старейшины невольно умолкли, слушая его...
x x x
Среди историков бытует мнение, что на этом собор и завершился. Полагают, что Лука присоединил к его описанию отчет о другой встрече старейшин в Иерусалиме[11]. Но эта гипотеза сомнительна, поскольку игнорирует одну важную практическую проблему, которая несомненно должна была быть поднята: если иноплеменников можно крестить, не требуя от них обрезания и подзаконной жизни, то как в этом случае они смогут общаться со своими собратьями-евреями? Ведь каноны, которые регламентировали каждый шаг иудея, были даны именно для того, чтобы обособить верных от окружающего мира. Например, употреблять мясо, не выпустив из него кровь, было для иудеев столь же нечестиво, как для христиан последующих поколений есть скоромное в Великую Пятницу.
В конце концов св. Иаков предложил компромиссный вариант: еврейские христиане останутся при отеческих устоях, а прочих ограничат минимальными правилами.
- Полагаю, - сказал, поднявшись, Иаков, - не затруднять обращающихся к Богу из язычников, но написать им, чтобы воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, от удавленины и от крови.
Это был в сущности вполне традиционный выход из положения. Подобные упрощенные заповеди назывались Ноевыми, и издавна считалось, что, соблюдая их, уверовавший иноплеменник может быть спасен[12].
Таким образом, Брат Господень, а с ним весь собор положили начало первой национальной церкви, в данном случае - израильской. Этот шаг заключал в себе как большие перспективы, так и немалый риск. Плодотворным было то, что Церковь в принципе оказалась готовой учитывать религиозные и культурные особенности просвещаемых ею народов; но одновременно здесь крылась и угроза самозамыкания общин. Правда, пока существовала империя, эта опасность была невелика: в пределах державы все народы сплачивала единая греко-римская культура. Однако позднее угроза возросла. Большинство церковных расколов, порой принимавших обличие ересей, выражало центробежные тенденции поместных церквей.
Вероятно, апостолы предчувствовали такую возможность разделений и предложили узаконить обычай, который бы стал залогом церковного единства. "Узнав о благодати, данной мне, - вспоминал потом ап. Павел, - Иаков и Кифа и Иоанн, которые были почитаемы столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им - к обрезанным; только, чтобы мы помнили бедных: это именно я и постарался исполнить"[13]. Попечение о нуждах церкви-матери, особенно о ее членах, избравших добровольную нищету, стало тем актом, который закреплял связь между ней и новыми общинами.
