Чтобы дело не зашло в тупик, пришлось созвать общий совет старейшин Иерусалимской церкви во главе с тремя "столпами". Вероятно, число собравшихся было невелико, так что они могли разместиться в одном доме. Это совещание и вошло в историю под названием "Апостольского собора".
Начался он острой полемикой. Лука упоминает о ней вскользь, говоря лишь о "многих прениях", но мы уже знаем, какие доводы могли приводить оппоненты антиохийцев, и опровергнуть их было непросто: за ними стояла буква Библии и ссылка на Самого Христа. Правоверные, возможно, указывали и на пример месопотамского царя из Адиабены, мать которого недавно посетила Иерусалим: уверовав в единого Бога, он принял и обрезание, несмотря на то, что либеральные иудеи его отговаривали. Разве не будет этот человек служить живым укором для язычников, принявших христианство?..
x x x
Нас не должно удивлять, что первый серьезный кризис в Церкви возник в связи с обрядами. Людям легче отказаться от своих убеждений, чем от обычаев: это коренится в законах психологии. Хотя обычай есть то русло, по которому чаще всего текут реки духовной жизни, но проще сохранять ритуалы, чем верность духу. Так, например, русские старообрядцы предпочли идти на костры и в застенки, лишь бы удержать двуперстие и семь просфор. А в памяти Израиля, в том числе и его христиан, еще свежи были воспоминания о мучениках маккавейской эпохи, которые погибли за Закон.
На расстояние многих столетий порой кажется, что спор, разделивший Церковь, мог бы быть предотвращен, если бы Христос точно определил место Закона в Своем учении. Но вспомнив, что Он проповедовал исключительно среди иудеев, для которых вся Тора была аксиомой, мы поймем, почему Он не мог высказаться до конца. Сначала Господь говорил о том, что пришел "восполнить" Закон, затем определил новое отношение к мести и клятве, запретной пище и разводу и, наконец, указал на две главные заповеди в Торе. Все это уже содержало предпосылку для пересмотра Моисеева Закона.
Закон был дан Богом, и только Бог может изменять и тем более отменять его. Но в таком случае именно Мессия, Сын Небесного Отца, имеет эту власть ("А Я говорю вам..."). Само же дело дальнейшего конкретного переосмысления Ветхого Завета в свете Нового Христос предоставил ученикам, которым обещал содействие Святого Духа.
На иерусалимском собрании 49 года со всей очевидностью и была явлена эта небесная помощь.
Произошло почти чудо, когда слово взял Симон бар-Иона, чья приверженность традиции ни у кого не вызывала сомнений[10]. Наверняка ожидали, что первый среди апостолов примет сторону ортодоксов, но вместо этого Петр высказался в пользу свободной практики антиохийцев. Он напомнил, как крестил в Кесарии необрезанных и Дух Божий почил на них в его, Петра, присутствии. Это доказывало, что воля Господня - принимать в Церковь даже тех, кто не соблюдает иудейских обрядов. Согласие с Кифой выразил и апостол Иоанн.
