— Красавчик. Мне жаль, что ты не видишь себя. Ты выглядишь потерянным.
— Именно так я себя и чувствую, — прошептал я.
Во второй раз наш темп был более спокойным. Ханна вцепилась мне в волосы и прижала мое лицо к своей груди. Я целовал, сосал их, лизал и немного покусывал. Она стонала, когда я трогал ее. Когда я уткнулся своим ртом в ее киску, она начала хныкать.
— Прикоснись к своей груди, — скомандовал я негромко.
Я посмотрел на ее тело, чтобы увидеть, как ее руки послушно двигаются к груди. Я облизал губы. Она пахла мускусом. Она была горячей и сладкой. Я вернулся к «работе», пока Ханна мяла свою грудь и издавала дикие, неприличные звуки в ночи.
Вскоре я стал слишком тверд, чтобы думать. Я неловко стащил с себя джинсы и освободил член. Пока я был склонен над киской Ханны и три моих пальца были внутри неё, а губы, язык и зубы играли с ее клитором, я довел до изнеможения мой ствол.
Она кончила за минуту до меня. Она по-прежнему была застывшей от экстаза, когда я поднялся над ней и кончил, излив сперму на ее киску.
— Идеально, — прошептал я.
Ханна потянулась ко мне.
Я перекатил ее тяжело дышащее тело на себя, и мы засмеялись, обнимая друг друга в темноте.
***
Солнца все еще не было, когда я подъехал к дому Ханны. Было около шести.
Ханна и я сидели в машине, пытаясь попрощаться. Черная туча сгустилась надо мной при мысли о моей пустой квартире и о дне вдали от нее.
Когда я смогу увидеть ее снова? Если я спрошу, это не будет выглядеть странно?
— Ну, было приятно, наконец, встретиться с тобой, — невесело смеясь, сказала Ханна.
Я, нахмурившись, смотрел на свой телефон. Когда все остальное терпит неудачу, остается только пялиться в мобильную технологию.
— Мм.
— Ох, ладно тебе, — она толкнула меня в плечо. — В чем дело?
— Ни в чем.
— Мэтт. У меня нет работы и нет никаких обязательств, кроме как отвезти мою сестру до работы и прогулки с собакой. Мы можем провести время снова, как только я проснусь.
Я резко взглянул на нее. Моя нужда была настолько явной?
— Прекрасно, — сказал я. — Хорошо. Я позвоню.
— После того как вернешься с работы? — подстраховалась она.
Блин, работа. Очевидно, Ханна думала, что у меня была дневная работа. У меня не было желания врать Ханне больше, чем я уже соврал, но мне определенно не нужно, чтобы она знала о моей карьере в качестве писателя и о моем огромном наследстве в придачу.
Я не хотел, чтобы Ханна видела долларовые купюры, когда смотрела на меня.
Я не хотел, чтобы Ханна видела M. Пирса, когда смотрела на меня.
