Желтов, переложив сверток с ботинками в левую руку, быстро пересек улицу и, подбежав к парням, схватил Собакина за плечо.
— А ну, пусти, — негромко и спокойно сказал он.
Собакин обернулся, его дружки тоже повернули головы, и Нина вырвалась.
— А-а-а, — промычал Собакин, — это еще что за рыцарь выискался? Тебе чего, жить надоело?
Рука его недвусмысленным движением полезла в карман.
Желтов, сжав кулаки, пригнулся и коротким резким движением, развернув плечи, ударил Собакина в челюсть. Тот охнул и сел на снег. Те двое, сквернословя, толкали Желтова к забору. Защищаясь, он успел ткнуть кулаком еще одного и с удовольствием услышал, как тот взвыл от боли. Но вслед за тем ему подставили ножку и ударили в лицо, он упал. Потом послышался милицейский свисток, скрип снега и топот убегавших ног.
Желтов поднялся, прислонился к забору. Рядом с милиционером, тяжело дыша, стояла Нина.
— Спасибо…
— Пойдем, я тебя провожу, — сказал ей Желтов.
— Пойдем, — тихо согласилась Нина.
Всю дорогу они шли молча, и только когда остановились возле двухэтажного деревянного дома, Нина промолвила:
— Вот здесь я живу. Спасибо, что проводил. — Она занесла ногу в ботике на ступеньку крыльца и, повернувшись к нему, неожиданно предложила:
— Зайдем к нам.
— Неудобно как-то, — смутился Желтов. — Ночь… Поздно уже…
— Пустяки… Зайдем, обогреешься…
Они поднялись на второй этаж. Щелкнул замок. Вошли в прихожую.
— Раздевайся, — сказала Нина и, наклонившись к его уху, прошептала: — У меня мама больна… Я сейчас, только дам ей лекарство.
— Ниночка, это ты? — послышался из комнаты слабый голос матери.
— Я, мама.
— Кто с тобой пришел?
— Это, мамочка, мой хороший товарищ.
И Нина улыбнулась Желтову доброй улыбкой.
Желтов разделся, повернулся к зеркалу и, ощупывая под глазом багровый синяк, подмигнул самому себе: «Да, товарищ симпатичный. Разрисован, как картинка».
…Потом они сидели с Ниной в комнате рядом с прихожей и вполголоса, чтобы не беспокоить маму, говорили о цехе, о прочитанных книгах, о новых кинокартинах.
В комнате стояли шкаф и этажерка с книгами. Над столиком висел портрет военного в старой форме с тремя кубиками в петлицах.
— Это мой папа, — сказала Нина, заметив, что Желтов смотрит на портрет. — Он погиб в Сталинграде. Я тогда была совсем маленькая. А это любимые папины книги, — добавила она, кивнув на этажерку. — Хочешь что-нибудь почитать?..
* * *
Прошло два года. Летними вечерами на главной улице города можно встретить высокого молодого мужчину.
