– И я должен поверить, что ты никогда к этой магии не прибегала? – осведомился Симон.
Дама Гламмер фыркнула.
– Я заплачу тебе золотом, – сказал Симон.
– Золотом? – усмехнулась Дама Гламмер. – Бесполезным мягким металлом, из которого не изготовишь ни инструментов, ни кастрюль? Или ты полагаешь, что я стану украшать им свои прелестные ушки?
– Ну хорошо, не золотом. Чем захочешь.
– Чем захочу? – в голосе Дамы Гламмер вдруг проступила алчность.
– В пределах разумного, – торопливо уточнил Симон. – Тем, что ты можешь получить сейчас, не требуя на будущее неназванных услуг.
– Может, отдашь мне этого милого, доверчивого бурундучка?
– Нет. Его не отдам, – ответил Симон. – Я говорил о деньгах, или пряностях, или…
– Магии? – подсказала Дама Гламмер. – Силы небесные, а не кажется тебе, что твой бурундучок уж больно долго возится с дровами?
Послышался скрежет отодвигаемого от стола кресла, и Джинкс, развернувшись, побежал к дровяному сараю.
* * *
– Вам лучше остаться на ночь, – сказала Дама Гламмер, когда Джинкс вернулся. – Самый глубокий снег уже сошел, на Пути стало людно. Боюсь, вы можете повстречаться там с кем угодно.
– Вот как? – произнес Симон. – И что это значит?
– Это значит, что с некоторыми людьми лучше встречаться при свете дня.
Симон задумчиво покивал.
– Понятно. Ладно, тогда мы остаемся.
* * *
Утром, перед тем как они ушли, Дама Гламмер вручила Симону сверток, обернутый красной в горошек косынкой, и Симон засунул его во внутренней карман своей мантии. Дама Гламмер старалась передать сверток незаметно, но Джинкс все видел. Не видел только, что отдал ей Симон взамен.
Домой они возвращались другой дорогой. Вступая на каждую новую тропу, Симон останавливался и вглядывался сначала вперед, потом назад, словно ожидая увидеть кого-то.
– Нет, ты только посмотри! – сказал он на седьмом по счету перепутье.
По тропе шел еще один чародей. Этот выглядел так, как и следует чародею. Длинная белая борода, синие глаза, в которых сверкали искорки, синяя мантия и такая же островерхая шляпа. Он улыбался, однако улыбка его как-то не вязалась с кроваво-красными вспышками в облаках бешенства, которые клубились вокруг него, точно розоватые грозовые тучи.
– Что ты делаешь так далеко от своего логова, Костоправ? – спросил Симон.
Так это и есть Костоправ! Тот самый чародей, герой ужасающих историй и «бутылочного» страха! Выглядел он почти добряком, но все, что кружило в облачках вокруг его головы, указывало на иное. Из розоватых туч торчали ножи. Джинкс еще не встречал человека, чувства которого походили бы на оружейную лавку.
