— Помолчи, тебе пока слова никто не давал, — осадила Санькин пыл Анюта. Санька заметно скис.
— Аня, так нельзя, — осудила я дочь. — И ты, и Саня принесли важную для нас информацию. Не надо ссориться. — Я повернулась к Сане и успокоила его: — Саня, мы тебя обязательно выслушаем. Потерпи минуточку. Аня закончит, и будешь рассказывать ты. Анюта, продолжай. Почему ты решила, что они не подруги?
— Во-первых, подруги между собой говорят друг другу «ты», а во-вторых, обращаются по имени. Как вы с тетей Алиной. Что еще сказать? Худая, с хвостом мне понравилась. Элегантная женщина. Вторая так себе. Обыкновенная. Вот и все.
— Молодец, Анюта. У тебя хорошие глаза, ты все тонко подметила.
— А у меня уши! — Саня оттопырил руками уши и скорчил смешную рожицу.
— Шимпанзе, — высказалась Анюта.
Я испугалась, что Санька может обидеться и передумает говорить. Но Санька оказался проще, чем я думала.
— А ты макака! — последовал ответ.
— Шимпанзе!
— Горилла!
— Орангутанг!
— Дети! Саня, давай рассказывай.
— Мать близнецов и две другие женщины, имена их я не запомнил, говорили о Насте, — выпалил Санька и замолчал.
— А что они говорили? Ты запомнил?
— Да так, в общем. По-моему, они ее не любили.
— Кого? Настю?
— Да. Называли ее выскочкой, прилипалой и любопытной Варварой.
— А кто ей давал такие определения?
— Та, что была в цветастом платье.
— Пескова Валентина Анатольевна, — пробормотала я.
— Во! Точно. Так ее и называли. Валентина Анатольевна. Она еще сказала, что Настя ко всем мужикам липла и к директору тоже. На что мать близнецов ответила: «Надо же, какая дрянь! Прости, господи, мне ее совсем не жалко». Потом третья сказала, что она очень была нерасторопная, все делала медленно и часто неправильно. А та, которую вы назвали Валентиной Анатольевной, ответила, что она совсем ничего не умела, на рабочем месте не сидела, где шаталась, неизвестно, зато на всех вечеринках присутствовала и даже кого-то уговорила взять ее сюда. Одна из них (я не видел кто) сказала, что она догадывается, кто продвигал эту вульгарную девицу. И хорошо, что нашлась добрая душа убрать ее с дороги, а то она сама сделала бы все, чтобы эта девица больше в фирме не работала.
— Саня, напрягись. Кто мог это сказать?
— Любая из трех, — не задумываясь, изрек Санька. — Вы бы видели их лица, когда они перемывали кости бедной Насте. Разве что ядовитой слюной не брызгали.
— Потому что сплевывали, — вставила Аня. — Они часто делали так, — она показала, сплюнув три раза через левое плечо. — «Тьфу-тьфу-тьфу, что избавились».
