Потом приходит наш черед, и мы вкратце рассказываем о себе. Узнав, что отправились на поиски родных, девушки понимающе нам кивают. В их участливости сквозит плохо прикрытая радость от сознания того факта, что их семьи сейчас далеко отсюда, но я не склонен разделять их оптимизм. В отличие от Саши, я вовсе не уверен, что за пределами Ростова все спокойно.
Однако я не произношу этого в слух, и разговор переходит на другую тему. Я рассказываю о первых сутках после наступления апокалипсиса, о приключениях в "Супер-Арсенале" и добытом нами оружии, а так же о пойманном мальчишке-оборотне. Когда Арт в красках описывает опыт по определению болевого порога "прокаженных", Саша неприязненно морщит носик.
Бутылка почти опорожнена, и я чувствую дикую сонливость. Усталость наваливается на нас разом и едва не валит с ног. Сказывается недосып и стресс.
Увидев, что мы едва ворочаем языками, Ева решительно сворачивает посиделку и гонит нас спать. Мы так заболтались, что почти забыли о "прокаженных", толпами бродящих под нашими окнами. Только оказавшись в полутемной спальне (источником света здесь является единственная свеча на прикроватной тумбочке), мы вспоминаем, где находимся, и что находится за стенами дома.
Двуспальная кровать расстелена поперек -- так, чтобы могли улечься трое. Три подушки, три одеяла, а вот простыни нет. Да и зачем, спать все равно будем в одежде.
-- Располагайтесь, -- Ева не входит внутрь, остается в дверях. -- Оружие в кровать возьмете?
-- Угадала, -- отвечаю. -- А ты хотела, чтоб тебе отдали?
-- Да нужно оно мне сто лет! Я и стрелять-то не умею. Вы только это, смотрите, друг дружку не поубивайте.
Издаю смешок политеса.
-- Спасибо тебе. За все.
-- Да, пожалуйста! Ну, спокойно ночи. Сама поражаюсь, как глупо звучит, -- она хмыкает и закрывает дверь с другой стороны.
Мы остаемся в спальне втроем.
-- Прикольная девчонка, -- выносит вердикт Женя.
-- А подружка у нее еще прикольней, -- подбрасывает Арт, плюхаясь на кровать.
-- Да, но та вся такая манерная, а это живая, бойкая.
-- Даже слишком бойкая, -- говорю я и поворачиваюсь к Арту. -- Чувак, твоя смена первая.
Арт недоуменно моргает:
-- Какая еще смена?
-- Караульная. Бери ружье и на пост.
Лицо Артема вытягивается, он недовольно качает головой -- типичные жест крайнего раздражения.
-- Макс, да я еле на ногах стою. Створки закрываются.
-- Не ебет. Пойди умойся, кофейку наверни. Через два часа разбудишь, я тебя сменю.
