И все же… Полет. Слова Марины. Медсестра. Врач. Соседка по лестнице. Вика. Обнаженная флейта. Голая сумасшедшая. Что я могу проверить? Сходить в больницу? Благодарю. Театр? Вряд ли. А вот к теплохалатной Людмиле заглянуть можно. Да, так и сделаю, только выкурю сигарету на площадке.
Дым вместе с мыслями улетал в форточку. Сколько людей так же курили в это окошечко до меня, пытаясь разобраться: не снесло ли им крышу от обыденности, потолок которой срывали бытовые заботы, душевные раздраи, крики из соседних квартир, жены, которые ушли еще вчера, но так и не вернулись и вряд ли вернуться, дешевый алкоголь из магазина за углом… Дым все так же влетал в открытый кусок неба, а я стоял на пыльном бетоне.
На площадке заскрежетал замок одной из квартир. Дверь приоткрылась и на площадку вынырнула соседка – вполне адекватная на вид Людмила, которая на днях протянула ключи и предлагала заходить, если что.
Вид у Людмилы был аккуратный и внушал спокойствие – все тот же халат светло-бежевого тона, прическа волосок к волоску. Фигура немного закруглена для приятности взора.
– Привет, а ты чего тут? Куришь?
– Угу, вышел вот, после завтрака.
– Отдыхаешь, что ли? На работу не пошел?
– Да, решил пока паузу взять. Больничный опять же, – белесые завитки дыма вместе со словами взлетели на воздух. Пятый этаж над уровнем асфальта.
Опять молчание, перебитое мягким топтанием.
– Чем занимаешься?
– Ничем, – я улыбнулся ей. – Вчера вот музыку слушал в театре.
– О, здорово, – протянула она,
…конечно, здорово, с утра вообще видео смотрел, в три-дэ, даже не сходя с места…
– Кофе не хочешь? Как раз новый сорт купила, – глаза еще не игривые, но уже где-то там.
– Ты вроде куда-то собиралась?
– Я? А… нет, просто вышла, – дверь отворилась шире, Людмила шагнула вглубь. – Заходи!
Я улыбнулся, щелкнул сигаретой заоконное пространство и шагнул на ступеньку. Пока я шел, Людмила из коридора неотрывно смотрела на меня.
Квартира походила на хозяйку – ровная, чистая, вылизанная. У входа на полочках выстроились туфли. Аккуратное пальто с бежевато-бордовой нитью на плечиках. Ничего лишнего. На темном стекле придиванного столика пусто – ни книг, ни журналов. Людмила будто прочитала мои мысли:
– Люблю чистоту, – улыбнулась и показала на серый диван под пледом без единой складки, – Я быстренько. Кофе сварю. Посиди пока.
Я приземлился на край. Передо мной чернела панель телевизора, конечно же, без пыли и пятен. На бледно-розовых, в мелкую полоску, обоях висело несколько картин в рамках – цветы, городской пейзаж. Стандарт. Ни один из предметов не шелохнулся с момента воплощения их на своих местах и не хотел быть передвинутым. Не жилье, а декорации. Ни звука из кухни. Застывшая комната. Застывший я.
