– Перестал уже верить?
– Во что?
– В поиск.
– Какой? Что за… – глаза чистые, светло-серого, почти прозрачного цвета. Пыльным налетом – синяки под глазами. Недосып или что? Наркотики?
– Ты что-то искал, а потом пошел – как человек, который отчаялся. Это заметно. Я и спросила.
– Да. Наверное. Похоже, перестал, – я кивнул и заставил правую ногу шагнуть прочь.
– Это хорошо, – почти в спину уже сказала девушка.
Я обернулся. Вгляделся в ее серые хрусталики. И отчего-то решился на вопрос, засевший в голове с утра:
– Скажи – я сошел с ума, да? Все это, – повел ладонью, – это глюки? Или ты сама – сумасшедшая?
– А ты как определяешь – кто сошел, а кто нет?
Маленькая, невзрачная. Глазки эти серые. Может, сейчас кто-нибудь появится и отвлечет ее или меня, или нас от этого разговора, который все больше похож на бред. Конечно же, все дорожки пустовали, у всех были срочные дела в глубине парка и даже вечные пенсионеры и мамочки с колясками притаились где-то.
– Слушайте, это бред. Я недавно вышел из больницы и…
– Я знаю, – головка девушки прошуршала о воротник куртки.
– Откуда?
– Оттуда! Откуда ты слышишь и видишь – и я оттуда. Твои голоса и, как ты их называешь, глюки. Вот оттуда и слышу, – девушка с улыбкой смотрела на мою отвисшую челюсть, а потом ехидно добила меня – моим же именем, – Кирилл…
Голова закружилась. Знакомая, конечно, знакомая. Или ясновидящая, или… Или, в самом деле, я слетел, потерял реальность и вот, пожалуйста, бред от избытка кислорода в виде девушек в синих куртках. Девушки читают мои мысли, я вижу веселые картинки. Добро пожаловать на Волкова.
– Можешь проверить, – девушка высунула руку из-под куртки и вытянула перед собой. Узкая девичья ладошка чуть дрожала. Пальчики, мелкие и красные от холода, выглядели лет на шестнадцать, не старше, – Прикоснись. Ты же знаешь, как это делать.
Я сглотнул нерешительно. Рука сама потянулась к ее пальцам. Ладони зашуршали и слиплись друг с другом на весу, обдуваемые холодным весенним ветром.
Задуло сильнее. Шум треснул в уши и передо мной сразу же показался берег реки.
Позади меня мягко качался ряд корабельных сосен. Волны без устали перекатывались через глыбы известняка, словно языки облизывая челюсти реки.
Взгляд перекинулся вправо, к густым зарослям ивы. Там, под кустами, лежала девочка.
Лет двенадцати. Голая. Рядом валяются обрывки тряпок. Ее одежда? Бедра в ссадинах. На запястьях и лодыжках твердеют узлы веревок. Привязана к кустам ивы.
