Грузии сыны | страница 18



От трудов своих не должен удаляться ни один,
Но крепиться в ожидании ряда бедственных годин…

Так зарождались первые строки его поэмы.

О, зачем ты, мир неверный, нас ввергаешь в смерч
                                                                   тревог!
Все твое, как я, рыдает, преступая твой порог.
Кто предвидит место смерти и узор своих дорог?
Но ярмо твоих предательств с человека снимет бог!..
Он не видел ничего, он весь во власти музы.
После к солнцу обратился: «Ты — подобие Тинатин!
Два лица дарят лучами дебри гор, дома долин,
Мне желанен в мире целом светлый образ твой
                                                                                один;
Но зачем же вы низвергли это сердце в тьму
                                                                        кручин?!»

Руставели приехал в Грецию уже с твердо установившимся мировоззрением. Он был воспитан на передовых идеях любимого учителя — Иоане Петрици, в свое время сотрудничавшего с философом византийского Возрождения — Иоанном Италом.

Хотя Петрици к тому времени, когда молодой Руставели учился в Гелатской академии, умер, здесь все еще было подчинено его учению. Естественно, что этим учением должна была быть пронизана и будущая поэма Руставели.

Встреча с родиной Гомера, Аристотеля, Платона, Сократа; встреча с солнечной, лазурной Элладой, с Афинами и бессмертным Акрополем была великим душевным праздником для Руставели. Опьяненный, он бродил по развалинам античного города и чувствовал, как взрослеет, как мудрость тяжелой ношей ложится на его широкие молодые плечи. И здесь, на чужбине, он слышал слова той, чье имя хранил с благоговением, не решаясь произносить вслух:

«Помнишь день, когда с монархом ланей стрелам ты
                                                                               обрек,
Диво-юноша был виден, но мгновенно стал далек.
Чтобы доблестей спаспета не коснулся наш упрек,
Вслед бесследному обследуй землю вдоль и
                                                                       поперек…»

Здесь все говорило о величии и гении эллинов; даже камни, казалось, дышали историей. Шота видел в своем воображении великих язычников, веселых, блещущих остроумием. Он жадно изучал их живопись и скульптуру.

Прошли годы. Руставели — мудрый философ и поэт, красавец витязь и остроумный собеседник, узнавший и увидевший много нового, приобретший жизненный опыт, вернулся в Грузию. Он научился смирять свой горячий темперамент, вспыльчивость, а это одно из самых больших достоинств великих людей.