Несмотря на то что Холмс пригласил гостью присесть у камина, она осталась стоять у двери. Губы ее были сжаты, в руках перед собой она держала потрепанную черную сумочку, заслоняясь ею, будто щитом. Было видно, что она тщательно отрепетировала то, что собиралась произнести: не успел Холмс спросить, что привело ее к нам на Бейкер-стрит, как она затараторила по-французски, да так, что я не сумел разобрать ни единого слова, кроме повторенных несколько раз имен мадам Монпенсье и мадемуазель Карэр. Мне приходилось только догадываться о цели ее визита.
Холмс внимательно выслушал мадам Доде, время от времени кивая в знак того, что он понимает, о чем она говорит, однако было не ясно, согласен он с ней или нет. Впрочем, в конце он серьезно поблагодарил ее и, прежде чем выпроводить из комнаты, пожал ей руку.
Как только дверь за ней закрылась, он быстро пересек гостиную, подбежал к окну и, отдернув штору, стал наблюдать за тем, как она выходит из дому.
– Как странно! – воскликнул я. – Чего она хотела?
– Позже, Уотсон, – бросил Холмс. – События развиваются слишком быстро, теперь не время даже для кратких объяснений. В любом случае, к нам следующий гость.
– Кто это? – спросил я, и в этот момент колокольчик у входной двери возвестил о новом посетителе.
– Не кто иной, как наш старый приятель Лестрейд, – усмехнулся Холмс. Задернув штору, он повернулся ко мне, еле удерживаясь от смеха.
– Уотсон, – продолжал он, – если я когда-нибудь начну жаловаться на скуку и рутину, прошу вас, просто произнесите имя мадам Доде.
Я не нашелся с ответом, а в комнату тем временем вошел Лестрейд. Вид у него был хитроватый. Он как будто играл некую роль, но она не слишком ему удавалась, хотя была тщательно отрепетирована, как и речь мадам Доде. Инспектор с явно наигранным пылом пожал Холмсу руку, а потом указал большим пальцем на дверь и невинно полюбопытствовал:
– Что это она здесь делала, а, мистер Холмс?
Холмс, без труда заметивший притворство Лестрейда, тоже напустил на себя непонимающий вид:
– О ком вы говорите, инспектор?
– Об этой французской экономке… Как ее там?.. Мадам Дуде.
Взглянув на Холмса, я увидел, что уголки его рта подрагивают, и понял, что если не сумею быстро отвлечь его, он разразится бурным хохотом и тем самым обидит Лестрейда.
– Ах, мадам Доде! – вклинился я в разговор. – Любопытная дамочка. Вот только объясняться с ней тяжеловато, она ведь не говорит по-английски.
– Но то, что она сказала по-французски, было весьма примечательно, – уже нормальным, к счастью, голосом заметил Холмс и пригласил Лестрейда присоединиться к нашей маленькой компании, уютно расположившейся у камина, и угоститься виски. Лестрейд, который был не при исполнении, о чем тут же не преминул сообщить, с готовностью взял стакан.
