– Знак, который по закону должен стоять на любой серебряной вещи.
– Ну конечно! Проба!
– Именно. А теперь возьмите это, дружище, – продолжал он, вручая мне свою ювелирную лупу, – и поищите на медальоне пробу.
Это оказалось непросто, но все же после тщательного осмотра я обнаружил пробу внутри, у края левой створки медальона, чуть выше того места, где раньше находилась фотография.
Холмс раскурил свою трубку и откинулся на спинку кресла, наблюдая из-под полуприкрытых век за спиральной струйкой дыма, медленно поднимавшейся к потолку. Казалось, он полностью ушел в себя, позабыв о расследовании, но тем не менее мгновенно уловил произошедшую со мной перемену. Обнаружив пробу, я на секунду взволнованно замер, и Холмс, вынув изо рта трубку, тотчас произнес:
– Отлично, Уотсон! Буду очень признателен, если вы ее опишете.
Разобрать крошечные символы и буковки было нелегко даже с помощью лупы. Я шаг за шагом стал перечислять все, что видел:
– Вот голова какого-то животного, похожего на кошку…
– Леопард? – предположил Холмс.
– Да, возможно. Затем заглавная буква «А», дальше что-то вроде малюсенького льва с поднятым хвостом и лапой…
– Идущего?
– Вероятно. Потом женская голова в профиль…
– Случайно не королева Виктория?
– Да, действительно, Холмс! Теперь, когда вы сказали, я заметил корону.
– Ага! – ответил Холмс, ухитрившись вложить в это простое восклицание множество разных оттенков, от восторга до торжествующего довольства.
– Так я и думал, – начал он, но продолжить не успел. В дверь постучали, и в комнату вошла миссис Хадсон, чтобы сообщить нам о приходе посетителя. Мы были очень удивлены, ибо эта почтенная дама редко заходила в гостиную, чтобы объявить о визите клиента, как правило, она отправляла вместо себя посыльного Билли.
– Она иностранка, – словно оправдываясь, добавила миссис Хадсон.
– Благодарю вас, миссис Хадсон, – сказал Холмс. – Можете пригласить ее войти.
Миссис Хадсон отправилась выполнять указание, а Холмс, взглянув на меня, поднял брови и пожал плечами. Этот галльский жест неведения напоминал тот, который сделала мадам Доде, когда ее спросили об авторстве акварели, висевшей в спальне мадемуазель Карэр. Одновременно Холмс быстро накрыл медальон краем полотенца, пряча вещицу от посторонних глаз.
Посетительницей оказалась сама мадам Доде, которая мгновение спустя вошла в нашу комнату в сопровождении Билли, в то время как миссис Хадсон вернулась к привычной роли домашней хозяйки.
