– Кто здесь живет, братец? – спросил Прошка у солдата, рубившего возле мазанки тростник.
Прохор глянул и подумал: «Ну и сторонка, прости Господи, – то навозом топят, то тростником!»
– Их высокоблагородие майор князь Друцкой-Соколинской, – не без важности ответил солдат.
Прошка невольно улыбнулся, – экий чин, подумаешь!
– Ну так вот, братец, собирайся немедля и съезжай! – сказал он, слезая с телеги.
Княжеский денщик так и застыл от удивления с тесаком в руке.
– Здесь будет жить сам его сиятельство граф генерал-аншеф Ляксандра Васильевич Суворов-Рымникской, понял? – отчеканил Прошка и стал спокойно закуривать трубку. – А ну, ребятки, подсобите парню уложиться! – кивнул он фурлейту и ехидно улыбавшемуся Ванюшке.
Княжеский денщик даже не возражал – так подействовала на него эта спокойная уверенность Прошки.
– Ничего, – как бы оправдывался он, – мы вон в тую мазанку переберемся. Там наш секунд-майор Юрковский живет. Давеча квартермистр приезжал, сказывал, много войска придет и здеся какой-то принц Хистальский будет жить. Так пусть лучше свой, русский, живет! Печка тут справная, вьюшки только нет. Я крышку от манерки пристроил. И тростнику я вам, дяденька, оставлю… – заискивающе тараторил княжеский денщик.
Мазанка была не Бог весть что, но все-таки в ней – стол, лавка, печь. Все же не на ветру, не на морозе,
Прошка знал, что Александр Васильевич осерчает на него за этот переход. Если бы не штурм, Суворов в мазанке все равно не ужился бы, но сейчас ему не будет времени вникать во все. Не за этим ходит.
Так оно и вышло: Александр Васильевич сначала сильно напустился на Прошку: да как ты смел, да кто тебе велел? Но Прошка только сопел носом. А потом поставил на стол горшок щей и сказал:
– Кушайте лучше, стольки дней без горячего.
И Суворов уселся обедать.
Не успел он отобедать, как стали приходить генералы: длинноносый хитрый Рибас, красавец Платов и старый знакомый – генерал Кутузов.
Суворов поехал вместе с ними смотреть крепость, – как всегда, не доверял никаким планам, все хотел проверить сам.
Прошка тоже пошел посмотреть поближе на Измаил, – издалека чернели его высокие стены и каменные бастионы. Прошка не подошел к крепости так близко, как Суворов со своей свитой. По генералам даже начали стрелять с крепости из ружей.
«И чего, прости Господи, лезть на рожон? Вот, не ровен час, подстрелят! – недовольно думал он, с тревогой следя за белой канифасной курткой Суворова. – Еще не хватало, чтоб басурманы ударили по ним из пушки!»
