как к божественным Лицам, так и к человеческим личностям. Обращаясь к примеру человека, он поясняет, что каждая человеческая ипостась характеризуется ее
особенностями (τα ιδιωματα): «Ведь каждый из нас и по пониманию сущности как общего причастен бытию, и по своим особенностям (τοις περι αυτον ιδιωμασιν) представляет собой такого-то и такого-то»
[194]. «Так и в Боге, – заключает святитель Василий, – сущность понимается как общее… а ипостась воспринимается в особенности (εν τω ιδιωματι) отечества или сыновства или освящающей силы»
[195].
Выражая мысль о личностной инаковости вместе со связанной с ней личностной уникальностью божественных и человеческих лиц-ипостасей, великие каппадокийцы привлекают также такую своеобразную выразительную категорию естественных языков, как имена собственные. Это обстоятельство связано с тем, что любые слова языка относят описываемое ими к каким-либо родам и видам, соотносят его с другими предметами, их частями, а также природными качествами и свойствами, в то время как имя собственное непосредственно указывает на инаковость и уникальность. Другими словами, указание на лицо-ипостась посредством имени собственного, связанное со стремлением выразить его абсолютную уникальность, основано на той идее, что уникальному лицу, или ипостаси, должно соответствовать уникальное имя.
Так, привлекая категорию собственных имен, автор Письма 38 «К Григорию брату» сначала выражает абсолютную инаковость лиц-ипостасей по отношению друг к другу. «Другие же наименования, – пишет он, – передают особое содержание, через которое выражается не общность природы в означаемом, а очертание какого-либо предмета, по отличительному признаку (κατά το ίδιάζον) не имеющее ничего (μηδεμίαν ἔχουσα) общего (τήν κοίνωνίαν) с однородным ему предметом, – как, например, Павел или Тимофей». Сразу же после этого автор указывает на инаковость каждого лица-ипостаси по отношению к общей природе-сущности: «Ведь такое речение уже не относится к общей природе, но изображает именами понятие о некоторых определенных предметах, отделив их от собирательного значения»[196].
В-третьих, в ряде случаев великие каппадокийцы называют ипостасью сам отличительный признак (ἰδιάζον σημεῖόν), или само отличие (ἰδιότης). «Понятие общего относится к сущности, а ипостась – это отличительный признак каждого (τὸ ἰδιάζον ἕκαστον σημεῖον) [Лица]», – утверждает, например, автор Письма 38 «К Григорию брату»
