Сказать здесь «почти» — очень уместно: Маликов даже сейчас морщился, когда вспоминал о своих флибустьерских налетах на квартиры ушлых владельцев видаков.
Благодаря своей коммуникабельности Маликов завел множество знакомств в милиции, под патронажем которой и проводились все рейды комсомольских дружин. Очень быстро он выяснил, что судьба конфискованных видеокассет покрыта не то чтобы туманом, а прямо-таки непроницаемым мраком. Это же касалось иной раз и дорогущих видеомагнитофонов, аудиотехники, если удавалось доказать, что она используется для тиражирования с целью продажи, а также фирменных дисков, книг, изданных за рубежом и провезенных через таможню на дне дипломатических чемоданов или под полами пиджаков.
Часть конфискованных «вещдоков» шла в дело, фигурировала в судах и направлялась, как принято было говорить тогда и как говорят сейчас, «в доход государства». Но иной раз с хозяином проводилась душеспасительная беседа, и он просто жертвовал малым, чтобы не потерять большего. Другими словами, лучше уж лишиться видака, кассет или дисков, но зато остаться на свободе.
С компанейским Маликовым, всегда готовым оказать услуги самого разного свойства, что-то достать — от «палки» копченой колбасы до билета в «Октябрьский», от путевки в Геленджик до финского пиджака, — менты делились. Тем более что большинство налетов на подпольных «видюшников» происходило по его наводке. Не прикармливать такого смышленого паренька было бы просто глупо.
Зарабатывал он и летом, получая уже «живые» и, можно сказать, законные деньги в стройотрядах. Излишним будет упоминать о том, что Маликов являлся одним из командиров студенческих бригад и занимался выбором объектов и распределением работ. Постепенно в стройотряды влились помимо студентов и наиболее крепкие и легкие на подъем представители преподавательского состава и администрации института. А Маликов уже решал вполне «взрослые» вопросы с председателями колхозов и начальниками строительства какого-нибудь таежного поселка, завода или фермы. Уровень прорабов он уже прошел, сам таскал бревна все реже, больше для виду: чтобы товарищи не обижались и не считали его «зажравшимся начальником».
Товарищи, однако, были далеко не глупыми людьми и сами как-то постепенно вытеснили его из трудового процесса, мягко отстранили от физических работ.
«Ты, Маликов, лучше деньги считай, — сказали товарищи. — Больше пользы будет. Ты у нас — голова! Бревна таскать каждый может. Ты давай ищи нам подряды повыгодней».
