Наконец-то. В конверте лежала короткая записка от адвоката и копия свидетельства о разводе. Джилл только недавно приняла решение разорвать свои официальные отношения с мистером Фотлоком, чью фамилию она перестала носить еще пять лет назад, когда они расстались. Теперь же, добившись цели, она не знала, что ей делать дальше. «Зато вот радости-то будет для Ренди», — подумала она. Надо сообщить ему с этаким невинным выражением. Она достала пудреницу и состроила перед зеркальца» недоуменную гримаску. «Ладно, — пропела она тихонько, — ну, с этим можно не торопиться». Хотя и особо тянуть тоже не следует… Ее тридцатилетие маячило на горизонте, как большая черная туча, заранее отравляя весь апрель, до которого, впрочем, было еще четыре месяца. Она подвела помадой свой лукавый ротик, хорошенько припудрила родинку возле носа и захлопнула косметичку.
В ресторане она увидела доктора Бартельметца, восседавшего перед огромной яичницей, штабелями кроваво-красных сосисок, горой тостов с сыром и наполовину опорожненной бутылью апельсинового сока. Большая чашка кофе дымилась сбоку. Бартельметц сидел очень прямо, и только вилка, которой он орудовал, мелькала, как крылья ветряной мельницы.
— Доброе утро, — сказала Джилл.
Бартельметц воззрился на нее.
— А, мисс де В иль… Джилл… Доброе утро, — он кивнул на кресло напротив. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Джилл села и, когда официант подошел к их столику, сказала:
— Мне, пожалуйста, то же самое, только раз в десять поменьше.
— Вы не видели сегодня Чарльза? — обернулась она к доктору.
— Увы! — Бартельметц сокрушенно развел руками. — Хотя мне бы очень хотелось продолжить нашу дискуссию, пока его сознание еще пребывало на ранней стадии пробуждения и было сравнительно податливо. К сожалению, — он сделал большой глоток кофе, — он спит хорошо и сразу вступает где-то примерно в середине второго акта.
— А вот я обычно вступаю в интермедии и сразу прошу кого-нибудь объяснить мне, в чем суть дела, — подхватила Джилл. — Так почему бы не продолжить дискуссию со мной? Я всегда податлива, и мои сканды в форме.
Их взгляды встретились, и Бартельметц откусил кусок тоста.
— Да, — сказал он после паузы. — Кажется, я правильно вас понял. Что же, тем лучше. Что вы знаете о работе Чарльза?
Джилл поудобнее устроилась в кресле.
— М-м. Он — редкий специалист в некоей сверхспециальной области, требующей самой высокой степени специализации, и мне, конечно, трудно судить о ней по тому немногому, что он о ней рассказывает. Мне бы тоже хотелось иногда заглянуть в чужие мысли — конечно, только чтобы узнать, что люди думают
