— Говорят, что на самом деле их родина не Земля, — сказала она, глядя вслед, — и что их завезли с Титана для зоопарков и прочих подобных мест.
— Верно.
— …И что их упустили во время Трех Дней, и они одичали, и что они выросли и стали еще больше, чем были там, откуда родом.
— Однажды я видел одну с размахом крыльев в тридцать два фута.
— Брат моего деда как-то рассказывал мне одну историю, что он слышал в Афинах, — вспомнила она, — о человеке, который убил такую же летуче-паучью мышь безо всякого оружия. Она напала на него в доке, где он стоял, в Пирее, и понесла, и он голыми руками сломал ей шею. Они упали в залив с высоты примерно в сто футов. И человек остался жив.
— Это было давно, — вспомнил я, — еще до того как Контора начала кампанию по истреблению этих тварей. Тогда их было много больше и они были посмелее. Теперь они держатся подальше от городов.
— Насколько я помню эту историю, человека звали Константин. Может, это был ты?
— Его звали Карагиозис.
— А ты не Карагиозис?
— Если тебе этого хочется. Только почему?
— Потому что позднее он помог основать в Афинах Возвращенство Редпола. К тому же у тебя очень сильные руки.
— Ты возвращенка?
— Да. А ты?
— Я работаю на Контору. У меня нет политических взглядов.
— Карагиозис бомбил курорты.
— Бомбил.
— Тебе не жаль, что он их бомбил?
— Нет.
— Я действительно мало про тебя знаю.
— Ты про меня знаешь достаточно. Но можешь и спросить. У меня нет тайн, правда… Воздушное такси уже близко.
— Я ничего не слышу.
— Услышишь.
Через мгновение оно появилось в небе, скользя вниз к Косу и направляясь на радиомаяк, который я установил в углу патио. Я встал и помог ей подняться, а такси уже жужжало на низах — скиммер Рэдсона: двадцатифутовая скорлупка, вся — прозрачность и зеркальность; плоскодонная, тупоносая.
— Хочешь что-нибудь взять с собой? — спросила она.
— Ты знаешь, что, только не могу.
Скиммер сел и плавно открылся сбоку. Пилот в защитных очках повернул голову.
— У меня такое чувство, — сказала она, — что впереди у тебя какая-то опасность.
— Сомневаюсь.
Слава богу, что ни давление, ни осмос не возродят утраченное Адамом ребро.
— До свидания, мой калликанзарос.
И я сел в скиммер и прыгнул в небо, шепча про себя молитву Афродите. Внизу Кассандра махала мне рукой. За спиной солнце натягивало свою световую сеть. Мы неслись на запад, перелет тут гладкий, однако, увы, не на сей раз.
От Коса до Порт-о-Пренса было четыре часа, серая вода, бледные звезды и я, псих. Только и оставалось, что смотреть на цветные огни…
