— Вертолёты, оказывается, разобранными везут, — Седых поднял из колоды две шестёрки и подмигнул Манжуре, напарнику. — Пока беспилотниками будем обходиться. Земля не просохла, вертушкам садиться..
— Ты чего это подмигиваешь? — Юсеф подозрительно взглянул на него. — Ходи давай. Нечестно играть будешь, дурака сразу засчитаем.
— Что ты, Юсеф, что ты, — старшина сделал удивлённое лицо, прижав карты к груди. — Это инстинктивно глаз дёрнулся.
Саня Орлов в это время незаметно покачал головой, давая знак, что у него плохая масть и напарнику надо держаться.
— У картишек нет братишек, — забалагурил Седых, заходя с восьмёрок. — Бери, Юсеф, в хозяйстве пригодятся.
Партия закончилась разгромом пистолетчиков, в довершение им «повесили погоны». Злой стрелок Орлов принялся тасовать колоду для раздачи.
— Никола, а чего ты пацифистом таким стал? — Юсеф набулькал себе квасу из эмалированного бидона. — Помню, ты так лихо в прошлом году викингов положил, а сейчас как малахольный. Жалеешь всех, веришь всем. Вот Балагура у тебя рюкзак трофейный взял на вылазку, да так и не вернул. Неужели тебя так эти чуды — юды ударили чем-то?
Манжура, машинально следивший за раздачей карт, вздохнул.
— Я не знаю, — он слегка стуканул пальцами по столу. — Мне не хочется никакими убийствами заниматься. Люди, лошади вот, птицы всякие. Все такие хорошие. А рюкзак пусть Балагура таскает. У меня же есть ещё один, выдали перед походом.
— А зачем ты тогда поехал? — Саня Орлов закончил сдачу. — Ведь без крови всяко не обойдёмся в Сибири. Одни работорговцы чего стоят. Беспощадные парни.
— Да привык я к вам, — Манжура взял свои карты. — Я как дома себя чувствую. Понимаешь, Саня, я ведь забыл всю свою семью — мать, отца, и кто ещё был, всех забыл. Причём я знаю, что я помнил их, а сейчас как отрезало. Последнее, что помню, это лес, дорога и вот старшина с автоматом. Ну и потом что было. А до этого. До этого ничего в памяти нет. К тому же мне около этих чудов — юдов приятно. А если долго без них, то тревожно становится. Я даже родной язык забыл. Мне психолог сказал, много странностей наблюдается. Я должен волноваться, оттого что родню забыл, язык свой, жизнь свою. А мне наоборот, очень хорошо. Психолог удивлялся, потом вывод сделал, что мой разум так себя сохраняет от каких-то сотрясений, которые, возможно, были. А мне хорошо просто. Мир такой хороший, вы хорошие. Только по ночам иногда негр снится здоровенный с синем халате. Я откуда-то знаю, что это негр, хотя не видел их никогда. Ладно, давайте играть.
