Изготовленная с таким старанием фигура крысы осталась лежать на коже, на символе, нарисованном ярко–красной краской, словно свежепролитая кровь. Не глядя на неё, Равинга щёлкнула пальцами. Я тут же подчинилась этому сигналу.
Из поднесённого мною ларца она вынула ещё две фигурки, завёрнутые в тонкий шёлк. Одна — в золотистую, как чистый цитрин, ткань с красными прожилками, как скалы Каулаве. Я видела такие, когда мы путешествовали там. Равинга развернула ткань, открыв моим глазам ту куклу, которую она уже показывала, когда начинала этот ритуал несколько дней назад.
Юноша, я даже вспомнила его имя — Хинккель. И о нём я тоже слышала и не только от моей хозяйки. Она одобряла то, к чему все остальные относились с пренебрежением. Младший сын доблестного воина, отказавшийся следовать путём отца. Он стал слугой в своей собственной семье, и гордиться тут было нечем, ведь он занял это положение вовсе не ценой собственных усилий, как другие низкорожденные.
Он смотрел за скотом, занимался хозяйством, торговал на рынке, а благородные родичи делали вид, что просто не замечают его.
И всё же Равинга нарядила его воплощение в богатые одежды благородного вельможи, и благодаря волшебству её рук он выглядел так, словно носит эти одежды по праву.
Сейчас она поставила его прямо перед Императором. В его маленькой ручке тоже был посох власти, но с навершием в виде песчаного кота. Увидев это, мне захотелось возразить хозяйке. Этот юноша не имел никакой власти над людьми, в его жилах не текла древняя кровь Вапалы, нет, он был варвар, и даже его собственная семья считала его полным ничтожеством. Равинга… какая причуда толкнула её сделать этого пастуха таким важным?
А Равинга уже взялась за вторую фигурку. Завёрнутую в шёлк грязно–белого цвета, как земля Бесплодных Равнин, с вышитыми чёрными черепами людей и животных. Эту фигуру она не разворачивала, и я знала почему.
Внутри этого свёртка лежало не тело, не точно сделанная копия живого существа. Равинга ещё не знала, кто это, она могла лишь чувствовать его существование. Незнакомец окружил себя таким барьером, через который не мог прорваться ни один взгляд из плоскости теней. Хотя мы даже пробовали сделать это вдвоем, я присоединяла свои скромные возможности к силе Равинги, и мы пытались отыскать врага, выяснить кто или что это есть.
Равинга поставила закутанную куклу рядом с крысой, на багровом пятне. Усевшись на пятки, моя повелительница запела. Я опустилась на колени напротив нес, и с моего языка тоже стали слетать слова, значения которых не знали ни она, ни я — вот каким древним было это заклинание. Только тот, кто владеет истинным даром, может выговорить эти слова, настолько непривычными и чужими они были для обычного языка.
