На рынке за эти камни вполне можно получить пищу. На рынке… Я что, собираюсь вернуться в Мелоа, где меня знают? Слухи летят от острова к острову, от рынка к рынку. У слуг моего отца длинные языки, и я нисколько не сомневался, что всё, происходящее у нас, становилось для любопытных предметом обсуждения. И то, что я ушёл в соло тайком, тоже вызовет множество пересудов, которые разнесутся далеко намного раньше, чем мне посчастливится найти какую–нибудь хоженую тропу. И если я приду в Мелоа, то от меня будут ждать и возвращения в отцовский дом.
В дом, где мне нет больше места!
У нас родичи настолько тесно связаны друг с другом, что такое казалось неслыханным. Даже когда я просто подумал об этом, к горлу подкатило, словно я вот–вот вытошню наружу всё, что только что съел. Но в самом деле, разве есть там для меня место?
Я перебирал подобранные камешки, перекладывал их из руки в руку. Что же мне делать? Моим единственным даром было умение обращаться с домашним скотом да обучать ориксов так, что даже отец без всяких вопросов садился на них.
В Мелоа я видел однажды объездчицу животных. Её прислали из Вапалы, чтобы выбрать породистых ориксов для одного из приближённых Императора. Тогда я смотрел на неё с уважением и завистью — как мне хотелось занять такое же положение.
Согласно обычаю, младшего сына семьи как правило отдавали в учение какому–нибудь ремеслу. Во всяком случае, в тех семьях, которые не принадлежали к древнему роду воителей. Может быть, я сам смог бы наняться в ученики к какому–нибудь животноводу? Хотя это значило бы оставить позади всё, к чему я привык, оставить саму эту землю — в Вапале такая возможность выпадает куда быстрее, чем в Каулаве. К горлу снова подкатило, во рту появился горький привкус. Бросить всё… оставить позади всё, что было частью меня… неужели… Неужели я не смогу найти другой способ выжить?
Выжить! Если я хочу выжить в ближайшем будущем, то лучше подумать о том, что окружает меня сейчас, а не стараться заглянуть в будущее, как это делают некоторые женщины, одарённые, говорят, таким умением.
Наконец наступил рассвет. Я осмотрел рану кота и увидел, что он выздоравливает. Опухоль спала, и рваная рана начала зарастать. Я снова наложил мазь.
Потом вышел из пещеры и снова принялся сооружать навес от солнца из плаща и посоха, и вдруг услышал за спиной угрожающий рык, каким кот встретил приближение крыс… вот только рычал не тот кот, за которым я ухаживал!
