— Маменька, — спросил как-то Никоша, — а что такое страшный суд?
Мария Ивановна стала рассказывать ему про праведников, про те блага, которые ожидают людей за добродетельную их жизнь, за выполнение ими своих христианских обязанностей:
— Тех, которые помогают своим ближним, молятся богу и верят в его помощь, ожидает царствие божие. Тех же, которые ведут развращенную жизнь, не помогают своим ближним, не верят в бога, — ожидает ад огненный. На страшном суде разделят всех на праведников и грешников и грешников на вечные муки отошлют в геенну огненную, где они будут гореть в огне и мучиться самыми страшными мучениями.
Потрясенный мальчик со слезами на глазах обещал матери, что он будет всегда молиться богу, что он не хочет попасть в огненную геенну, которая представилась ему каким-то страшным чудовищем. Долго после этого рассказа он не мог уснуть.
Когда панычи подросли, к ним был приставлен Яким, молодой парень из соседнего хутора, добродушный, медлительный, большой любитель поесть. Он знал множество страшных рассказов про таинственные клады, ведьм, чертей и прочую нечисть. Рассказывая их, он обычно ссылался на свою старую бабку, которая, по его словам, находилась в каком-то отдаленном родстве с нечистой силой. «От-то диковина, что свинья некована», — приговаривал Яким, поведав какую-нибудь страшную историю.
— А ты сам ведьму видел? — допытывался Никоша. — Какая она с виду?
— Ну, известно какая, як каждая баба. Только сзади у нее хвист. Вот мени бабуленька рассказывала, що в Яреськах у одного чоловика була жинка видьма. Как он ночью проснется, а жинки близ него нема. Вот он и решил ее подстеречь. Прикинулся сонным и прождал до полуночи. Жинка тут встала, засветила каганец, достала с полки баночку, сняла с себя сорочку и помазалась под мышками з той баночки кукурвасом, тай и вылетела через камин в дымарь. Чоловик, схватывсь, намазал и себе под мышками, да и сам вдогонку за нею. — Яким помолчал, скрутил из махорки цигарку, затянулся. — Летит она, а за нею чоловик. Вот достигли до Кыева, як раз до Лысой горы. А там близ церкви на кладбище ведьм и ведьмачей, що щоту не складешь, и каждый со свечкой, а свечки так и пылают. Оглянулась видьма, а за нею чоловик летыть. «Чого ты летишь? Бач скилько тут видьмив, як побачат, так и розирвут на шматочки[1]!» Дала она ему белого, как сниг, коня и говорит: «На тоби цього коня, тай тикай до дому!» Сел он на того коня и сразу очутился дома. Поставил коня подле сена, а сам пошел в хату и лег спать, Вранци встает, а жинка возле него лежит. Он тогда пошел проведать коня. Пришел, а на том месте, где оставил коня, привязана веревкою здорова верба! Ось як мне бабусенька моя рассказывала!
