Он вздернул бровь, вглядываясь в лицо Скавра.
– Ах, ну да, ну да! Никак не можешь сообразить, где его видел? Это тот самый офицер, которого ты спас от вотадинов во время заварушки у Белой Крепости.
Скавр кивнул.
– Точно! Вот теперь я вспомнил. Пару недель назад. У него еще, кажется, из-под мышки торчала стрела… Но ты уверен, что он в состоянии командовать?
Лициний без тени сомнения кивнул.
– Будущая супруга центуриона Корва, как выяснилось, умеет творить подлинные чудеса. Извлекла проклятую вещицу так, что ничего лишнего не повредила. В общем, жди скорого и полного выздоровления. Особенно поначалу не гоняй, дай ему подлечить рану, а уж потом у тебя на руках будет не только толковый офицер, но и лихой рубака. Я-то, сам понимаешь, не могу прямо сейчас бросить его в бой, а заменить некем: у меня и так каждый здоровый боец на счету. Ничего, вдвоем как-нибудь управитесь. Ах да! Поаккуратней с его вороным. Конь-огонь, но характер дрянцо. Ладно, пора, не то мои люди сами решат отправляться на север, мстить за вчерашнее. Я их понимаю.
Он хлопнул Скавра по плечу и чуть ли не бегом добрался до опушки, где, вскочив на серого, пустил его вскачь, сопровождаемый телохранителем. Трибун вернулся к своим офицерам, на ходу присматриваясь к декуриону, который держался несколько поодаль.
– Мы, по-моему, встречались, декурион Феликс?
Тот кивнул, опасливо вскидывая раненую руку в приветствии.
– Так точно, трибун. Повезло, что в тот день мне на выручку пришел великан-германец, что стоял у тебя за спиной, а то ведь меня чуть было не списали, увидев торчавшую из подмышки стрелу. Кстати, Гадесу, моему вороному, досталось едва ли меньше.
Скавр кивнул.
– Это, значит, ты чуть ли не в одиночку решил сразиться с целой варварской дружиной под Белой Крепостью? Да еще выжил… Храбрец, ничего не скажешь.
Декурион чуть качнул головой, принимая комплимент.
– Я – Амулий Корнелий Феликс, трибун.
– А я – Гай Рутилий Скавр, временный командир обеих Тунгрийских когорт. Напомни-ка, декурион, как давно тебя ранили.
Феликс на секунду призадумался.
– Вот уже дней пятнадцать, трибун.
– А-а, чуть больше пары недель? И ты считаешь, что полностью пригоден для несения полевой службы?
Кавалерист позволил себе тень улыбки.
– Не то чтобы на все сто, но еще через неделю я точно буду как новенький. А тем временем ничто не мешает сидеть в седле да покрикивать на моих лодырей, не говоря уже о четырех других декурионах, которые вполне способны при случае меня подменить.
