Я назвал свое имя и повесил трубку с чувством, что только что позвонил психотерапевту. Я решил поискать в Гугле.
Как оказалось, доктор Гарбер был далеко не простым психологом: он возглавлял Институт психоанализа.
Проверка телефонных номеров больше ничего интересного не принесла: я был разочарован. Но у Элли была иная точка зрения:
— Я чувствую, мы уже кое-что раскопали, — сказала она.
Как же хорошо, когда рядом оказывается кто-то настолько иррациональный! С тех пор как исчезла Джен, я со всеми вел себя как псих. Комментарии, которые делала Элли, заставляли меня играть роль циника-реалиста.
— И что же такое мы раскопали?
— Если вы все время были вместе с Джули, нам надо знать, что с вами произошло. И теперь у нас есть пара зацепок.
— Есть?
Она утвердительно кивнула.
— Сьюзан Донован и этот психолог.
— Но вы понимаете, что они могут не иметь к нам никакого отношения.
Она посмотрела на меня как на идиота.
— Какой смысл тратить силы и время на такие мысли?
Я не нашелся с ответом.
— Хотите поужинать сегодня пораньше?
— Ричард, вы совершенно не обязаны со мной нянчиться.
— Это значит «нет»?
Она улыбнулась.
— Не значит. Просто я не хочу быть обузой.
— В ближайшее время вам это точно не грозит.
— Хорошо. Где все эти потрясающие итальянские рестораны, которыми славится Нью-Йорк?
Я отвел ее в «Пеппино», отличный ресторан на Хадсон-стрит, в Уэст-Виллидж. Это был один из той сотни ресторанов Нью-Йорка, которые одновременно пользовались бешеной популярностью и были совершенно неизвестны. Мы решили, что найдем другую тему для разговора, кроме исчезнувших из нашей жизни людей, но продержались не дольше, чем потребовалось официанту, чтобы огласить список блюд дня.
Мы не придумали ничего нового, но это все равно был самый приятный вечер за последнее время. С Элли было так легко, она была так остроумна! Вылитая Джен.
После ужина мы поймали такси, чтобы отвезти Элли в гостиницу. Она посмотрела в окно на переполненные народом улицы и бесконечные вереницы огней и сказала:
— Когда-нибудь я смогу полюбить этот город.
Я прекрасно понимал, что она имеет в виду. Невозможно что-то полюбить с той постоянной болью и пустотой, которая была в нас обоих.
Когда я вернулся к себе, на автоответчике горела лампочка: новое сообщение. «Ричард, это Филипп Гарбер. Я очень рад, что вы позвонили. Вы можете перезвонить мне в любое время или, если вам так удобнее, приходите завтра к одиннадцати ко мне в офис, я освобожу для вас время. Надеюсь, с вами все в порядке».
