— Так бы сразу и сказали, — произнесла Джен, вглядываясь в толпу. — Что ж, посмотрим, что я могу для вас сделать.
Она играла со мной, несомненно желая всучить меня какой-нибудь бой-бабе.
— Меня интересует ваша точка зрения, — сказал я.
— Попробую угадать… — протянула она. — Вас особенно интересует моя точка зрения в сочетании с кофе или выпивкой.
— Поразительно. Точно в цель.
— Так почему бы так прямо и не сказать?
— Я использую честность только как крайнее средство.
Она задумалась, взвешивая сказанное. Потом ответила:
— Кофе.
Я ненавидел этот взгляд.
Он говорил: Ричард, ты просто мешок с дерьмом. Я это знаю, и ты это знаешь. Так что давай, проехали.
Самое ужасное в этом взгляде было то, что говорил он правду. В тот раз я как раз пытался донести до Джен, что лучше поехать к ее родителям в понедельник, а не в воскресенье. Я довольно неуклюже сослался на то, что в будни меньше пробок, хотя на самом деле просто хотел посмотреть футбол. Когда речь заходит о футболе, я становлюсь не то фанатиком, не то лунатиком.
— Ты хочешь посмотреть футбол? — спросила она.
— Футбол? — удивился я. — Завтра? Боже, как неделя быстро пролетела! Мне и в голову не приходило… Куда уходит время?
Она рассмеялась.
— Во сколько играют «Джайантс»?
— «Джайантс»? «Джайантс»? Где-то я слышал это название…
— Ричард…
— В час. Играют у себя с «Редскинс».
Она удивленно покачала головой.
— «Редскинс». Краснокожие. И как только команда выбрала себе такое название? На дворе двадцать первый век!
— Именно. Они неполиткорректные свиньи. Поэтому-то я и хочу, чтобы они проиграли. Кто-то должен постоять за идеалы чести и достоинства.
Снова тот самый взгляд. Пришла пора признаваться.
— Победители выходят в плей-офф. Плей-офф, Джен!
— Так почему бы так прямо и не сказать?
Я пожал плечами:
— Честность — крайнее средство, помнишь?
Она улыбнулась.
— Ну ты мне будешь рассказывать! — Она всегда произносила эту фразу, когда ей сообщали то, что она и так знала.
Джен позвонила матери и сказала, что мы приедем в понедельник. Проблем не возникло: мы все равно были приглашены на Рождество, к пятнице. Ее родители жили в Ардморе, маленьком городке в двух часах езды от нашей квартиры на Манхэттене.
Как всегда, мне было неприятно, что она называет меня бойфрендом, — мне казалось, наши отношения были чем-то большим. Думаю, во многом именно поэтому я и купил кольцо и решился сделать ей предложение на следующей неделе.
По ее словам, родители были в восторге от предстоящей встречи со мной. Я был первым бойфрендом, которого она собиралась привести домой.
