Май и начало июня прошли сравнительно спокойно. Снизилась интенсивность налётов франкистов, теперь мы уже сами забираемся на север за линию фронта в поисках встреч. Я завалил «Хейнкель-46». Пять воздушных побед дали право считаться «асом». Ас по — французски означает туз, по — английски ass — задница. Или дурак. Поэтому мне больше по душе немецкое «эксперт», но красные отцы — командиры английского не знают, как, впрочем, и других языков кроме командно — матерного. Оттого укоренился «асс». Лучше с двумя «эс» — смешнее.
Часть наших перебросили на север, в Бильбао, где развернулись бои за страну басков. А Лакалье поручил мне пренеприятное задание.
— Пабло, пехота жалуется, что с севера прилетает одинокий «Чатос» с нашим триколором, кружит над линиями обороны и снова уходит на север — разведчик бошей. Командование приказало отловить его и сбить либо принудить к посадке. Ты единственный ас в моей эскадрилье. Утром вылетай.
— С Зайцевым, команданте?
— Нет. Наши считают, что пара или четвёрка спугнёт разведчика.
Моя пятая точка, олицетворяющая единственную ass в эскадрилье, то есть задницу дурака, пригодного к таким поручениям, сжалась от недоброго предчувствия.
— Андре, если одного, то лучше «Ишака» посылать. Представь — буду к северу от Мадрида болтаться, одинокий «Чатос».
— Командование не уточнило, что мы на курносых. Велели послать одну машину на перехват, и приказы не обсуждаются. Они гарантировали, что все авиационные части предупреждены — больше никто в зону поиска не отправится.
По влажным глазам Лакалье, любимца сеньорит, заметно, что сам он не сильно в гарантию верит. Потому и сказал напоследок:
— Смотри, осторожнее.
Прогноз моего шестого органа чувств оправдался уже над столицей, когда встречно — параллельным курсом пронеслась двойка И-16. Я покачал крыльями, помахал рукой. Разве что попой не покрутил, изображая максимальное радушие. Куда там! Выписали вираж и зашли в хвост. Стрелять начали метров с пятисот. Значит — зелёная молодёжь, и в том шанс на спасение.
Спикировал. Не будут же стрелять сверху вниз — там город, люди. У самых крыш сбросил газ и зашёл на посадку вдоль широкого проспекта, машин мало… Очередь цепляет верхнюю консоль, перкаль сносит в лохмотья. «Ишак» метрах в пятидесяти. В смысле — ишак в кабине, животное! Даю газ. Вправо — влево особо не уйдёшь, виляю как могу. Пусть размах крыла раз в пять — семь меньше расстояния между домами, кажется, что сёрбаю кончиками по стенкам. Широкая улица кончается, площадь… Спасибо, Мария, за прогулки по городу. Ручку влево и чуть на себя, вписываюсь в поворот и снова несусь по проспекту, впереди растёт огромный собор, до него секунды четыре, успеваю оглянуться.
