Или я обманывался, или же нападение начиналось. Но я никак не мог выйти из транса и объявить тревогу.
Не торопясь, с наслаждением я жадно всматривался в полученные данные в течение, казалось, нескольких часов. Я с любовью поглаживал ручки приборов: я осознавал полное подтверждение правильности моих наблюдений. Слабый голос совести подсказывал мне, что моя обязанность прекратить это постыдное любование итогом своей судьбы и известить защитников.
Я наконец очнулся и увидел мир, который призван был охранять.
Рядом со мной стояла Аулуэла. Она смотрела на меня каким-то бессмысленным взглядом, покусывая костяшки пальцев.
— Дозорный! Дозорный, ты слышишь меня? Что случилось? Что происходит?
— Нападение! Сколько времени я был в трансе?
— С полминуты, наверное. У тебя были закрыты глаза. Я решила, что ты умер.
— Гормон сказал правду. Нападение уже почти началось. Кстати, куда он делся?
— Он исчез, когда мы вышли из того места, где Уста, — прошептала Аулуэла. — Дозорный, мне страшно. Я чувствую, как все рушится. Я должна улететь, я не моту оставаться здесь, внизу!
— Подожди! — Я попытался схватить ее за ускользающую от меня руку. — Не улетай. Я сначала объявлю тревогу, а потом…
Но она уже сбросила одежду, и ее обнаженное по пояс бледное тело засветилось в ночном мраке. А люди вокруг двигались туда и сюда, не зная о том, что вот-вот должно произойти. Я хотел остановить Аулуэлу, но не мог больше медлить и отвернулся от нее к своей тележке.
Словно провалившись в сон, навязанный пересыщенной страстью, я потянулся к прибору, которым никогда не пользовался и который должен был послать сигнал тревоги защитникам по всей планете.
Может быть, тревога уже объявлена? Может быть, другой дозорный почувствовал то же самое, что чувствовал я, и, не настолько парализованный замешательством и сомнением, выполнил свой долг?
Нет и нет. Иначе я бы услышал звуки сирен, несущиеся из усилителей, которые кружатся над городом.
Я взялся за ручку. Уголком глаза увидел Аулуэлу, уже избавившуюся от своих одежд и стоящую на коленях: она начала произносить слова, наполнявшие силой ее нежные крылья. Еще мгновение — и она была бы уже в воздухе, я не смог бы ее задержать.
Быстрым и уверенным движением я включил сигнал тревоги.
И тут я увидел коренастого человека, торопливо направлявшегося к нам. «Гормон», — подумал я и поднялся, чтобы броситься к нему. Но это оказался не Гормон, а толстомордый дворцовый слуга. Он сказал Аулуэле:
