— Нет, Пол! Постой! — испуганно закричала Молли.
— Подожди! — подхватили Селеста и Брэд.
Но я не стал ждать. Я сорвался с места.
Я сумею убедить директрису, что миссис Мааарг — настоящее чудовище, говорил я себе, расталкивая на бегу ошеломленных ребят. Я сумею!
Если понадобится, я затащу ее в класс миссис Мааарг. Я покажу ей таблицу с пищевой цепочкой. Я покажу ей пустые клетки. И я заставлю ее выслушать и Селесту, и Молли, и Брэда, и всех остальных моих одноклассников.
Они подтвердят, что миссис Мааарг — чудовище. Она поверит, если об этом ей скажут все.
Я стрелой пронесся по коридору. Хотя я ни разу еще не видел директрису, но знал, где расположен ее кабинет. Мы проходили мимо него утром, когда я только прибыл.
Я взглянул на часы. Вот-вот прозвенит звонок на урок. Но мне было плевать. Встретиться с директрисой важнее.
В конце концов, этим я спасу чью-то жизнь. Возможно, даже свою.
Я остановился у двери директорского кабинета. Она была закрыта.
Пытаясь отдышаться, я поднял руку и постучал в стекло.
Через несколько секунд послышался голос:
— Войдите.
Она на месте! Слава Богу!
Я набрал в грудь побольше воздуха. Схватился за ручку и толчком распахнул дверь.
— Вы должны мне помочь! — выдохнул я.
— Помочь тебе? Чем же?
Я завизжал от ужаса.
— Г-где директриса? — пролепетал я. — Мне… э… нужно задать ей один вопрос…
Миссис Мааарг встала из-за стола.
— Пол, я и есть директриса, — сказала она. Подбородки заколыхались под ее обрюзглой физиономией. — Разве тебе никто не говорил?
— Нет! — выдохнул я. Руки тряслись. Я засунул их в карманы.
— Вот почему я сюда пришла, — продолжало чудовище. — Школе требовалась новая директриса. Но я обожаю преподавать. Я не могу находиться вдали от своих милых учеников. Учить детей — это так… насыщает.
Она вышла из-за стола. Ее босые ноги шлепали по ковру. Она начала кружить вокруг меня, точно голодная акула, пожирая меня жадным взглядом.
В животе у нее заурчало. От громкого рокота я подскочил. Звук был такой, словно кто-то опорожнял ванну.
— Я… я хочу позвонить родителям! — выпалил я.
Она покачала головой. Ее щеки дрожали, как два пузыря.
— Сейчас не праздники, — прохрипела она.
— Так нельзя! — выдохнул я. — Это… бесчеловечно!
Ее безумная улыбка сделалась шире.
— Я не человек, — сказала она. — Я монстр.
— Но вы не можете есть детей! — взвизгнул я.
— Я съем только одного, — парировала она.
Рыхлой, будто из теста вылепленной рукой она взяла меня за подбородок. Кожа ее была влажной и бугристой. Она приблизила свое лицо к моему. Чем пахло ее дыхание? Неужели мышатиной?
