«С одной стороны, — принялся рассуждать он, — деньги — «это есть хорошо»! Но с другой стороны? Чем еще заняться, если нет необходимости работать?» При всей своей лени ничего иного, кроме как вычислять злодеев, он не умел. Положить деньги в банк? А вдруг и там найдутся шустрые мальчики, привыкшие считать все деньги в стране за свои собственные? Или купить дом… А если пожар случится или очередная пролетарская революция? У нас ведь это бывает через раз: то пожар, то верхи не могут… Как быть?
— За нами твои заказчики, Галкин! — Юра указал пальцем в зеркальце над лобовым стеклом. — Минут двадцать как сели нам на хвост.
— Значит, тоже очко не железное. Решили двигаться в колонне в целях личной безопасности.
— Ага, наверно… Только вот зачем обгоняют?
Галкин обернулся — «шестисотый», мигнув, ринулся на обгон. И надо сказать, выбрал для этого маневра не самый удачный момент — только что миновали мост через Волхов, справа откос метров в двести, упирающийся в пару заснеженных крыш.
— Пропусти!
Юра сбросил скорость. Машина с кожаным поравнялась с ними. Галкин глянул на опускающееся стекло задней двери и тут же услышал неприятные трескучие звуки.
— Кажется, с нами решили побеседовать. И в роли толмача решил выступить АКС. — Юра надавил на педаль газа и на некоторое время вышел в лидеры.
Как уже отметил Галкин, «Бронко», мчавший их по пустынной, как назло, трассе Москва — Петербург, был очень похож на джип, некогда принадлежавший Петру и перешедший по наследству к Володе. Существенное отличие состояло в том, что этот аппарат был собран по винтику на фирме «Карат» в Германии. По заказу того же Петра. В нем возникла необходимость, когда Кирилл начал сливать из Америки деньги на счет какой-то «шахты»: нанимать со стороны инкассаторов с броневиком было равносильно походу с повинной к налоговому инспектору, оповестив перед этим всю братву о неучтенной наличности.
Вот и пришлось ответственному за финансовую операцию Сорокину в срочном порядке, за неделю, собрать и перегнать в Россию это чудище с двадцатипятимиллиметровыми стеклами, танковой броней и движком в шесть с небольшим литров о двух турбонагнетателях. Но даже учитывая все навороты, находиться в этой коробке, когда какие-то гады садят в борт из автомата, не было никакого удовольствия. Тут даже привычный к различного рода жизненным неурядицам Грибман выпустил изо рта свою соску.
— Что делаем, Володя? Расстреляют колеса, и больше восьмидесяти на пустых скатах мне не выжать!
