— Ты же у нас механик-водитель, тебе и решать! Но учти — парни в «мерсе» настроены очень серьезно!
— Может, ты их чем обидел? — Еще с пяток пуль замутили стекло в задней двери. Юра переложил руль из стороны в сторону и неожиданно резко дал по тормозам, выкатившись при этом на встречную полосу. Галкин отметил маневр чуть сбавившего ход лимузина — сначала он дернул в лоб встречный «КамАЗ», ушел вправо, отрезая джип от возможного возвращения на свою полосу. Именно этого и ожидал Юра — как только трехлучевая звезда на капоте поравнялась с бампером «Бронко», водитель резко увеличил подачу, пустив в проворот колеса обоих мостов и ударил «кенгурином» в переднюю дверь лимузина. «Мерс» швырнуло в отбойник, отделяющий трассу от круто падающего вниз склона, и снова бросило под колеса джипа. Юра повторил маневр — на этот раз удар пришелся в среднюю стойку кузова «Мерседеса», и водитель лимузина, пытаясь уйти от очередного удара о металлический отбойник, вдавил педаль в пол.
Но Юра, уже не упуская из виду задний бампер двигающегося справа автомобиля, резким движением руля направил джип тяжелой мордой в арку заднего колеса машины. Лимузин бросило вперед и развернуло на скользкой трассе точно навстречу летящему «Бронко».
— Бью! — только и успел выкрикнуть водитель.
— Бей! — азартно поддержал его Грибман, осознавший за последний временной отрезок относительную безопасность собственной позиции.
В поднятом над шоссе вихре мелькнуло беспомощно вращающееся колесо, трубы глушителей, медленно переворачивающийся, с лопнувшим стеклом задок — и все исчезло. Пролетев на тормозах еще пятьдесят метров, джип встал, и Грибман осторожно выглянул наружу:
— Сдай назад!
— Если он поедет…
Но он поехал, как новенький, покатил на задней передаче к пролому в ограждении. Машина преследователей слегка не долетела до замерзшего на зиму ручейка и лежала на раздавленной крыше. Из радиатора стекал антифриз, образуя в снегу под умершим движком проталину.
— У тебя есть какая-нибудь пукалка?
Галкин похлопал себя по бокам, зная наверное, что оружия он с собой не носил со времен увольнения из ментов. Юра выдернул из зажима у своего сиденья «помпу» и протянул ее Володе.
— Нет уж, давай-ка сам… У меня ножки коротенькие, я и без ружья с этой горки запросто могу угробиться.
— А мне как?
— Тебе? Как в детстве — на жопе…
Внутри автомобиля что-то потрескивало, но признаков жизнедеятельности особенно не ощущалось. Галкин наклонился к исковерканной дверце и заглянул в пропахшую сгоревшим порохом и вытекающим топливом темноту. Ворот кожаного плаща блестел, словно лаковый, Володя осторожно потянул воротник на себя, и тело почти что целиком вывалилось наружу, в снег. Оно оказалось без башмаков, в каких-то рябеньких носочках и без левой руки. Она осталась там, за задним сиденьем, застряв между полкой и рамкой разбившегося стекла. Из пустого рукава вытекала дымящаяся на морозце влага. Галкин перевернул бывшего господина в коже на спину, и от толчка тот на мгновение пришел в себя:
