Но на этом хорошее закончилось…
– Очнулся болезный! – воскликнула старостиха, едва я, вооруженная шприцами и ампулами, переступила порог её дома.
Завидев меня, моряк насторожился, как загнанный в клетку хищник. Чёрные глаза объятые нездоровым блеском впились в моё лицо, брови съехались к переносице, и без того узкие губы сжались в тонкую линию.
– Что с ним? – спросила я шепотом.
– Не знаю, – так же тихо ответила старостиха, тоже напряглась.
Оставлять меня наедине с пациентом женщина категорически не хотела, а я прикидывала: если местное население уже познакомилось с прелестями лопаты, может стоит и тайну антибиотиков открыть? Нет, слишком много информации взорвёт неразвитый мозг. И как не брыкалась старостиха, ей всё‑таки пришлось выйти. Напоследок женщина шепнула:
– Кричи, если что.
Спасибо. Подобные инструкции всегда воодушевляют.
Приблизиться к моряку я не решилась, присела на скамейку, приставленную к противоположной стене, спросила:
– Вы меня боитесь? Почему?
При попытке рассмеяться больной зашелся диким, выворачивающим кашлем, из хищных глаз покатились бессильные слёзы.
– Значит, не боитесь? Что тогда?
– Ты кто? – прохрипел моряк.
– Настя, – просто ответила я.
Ноздри моряка раздулись, плечи заметно напряглись.
– Почему вы так на меня смотрите? – не выдержала я. После того, как ворочала этого кабана, ставила ему уколы и унижалась ради него перед аптекаршей, поведение болезного выглядело махровой неблагодарностью.
– Ты девица? – в лоб спросил он.
Ну… как тебе сказать… Если смотреть с позиций вашего мира – нет, если с позиций моего… Чёрт, кого я обманываю?! Нет и нет. А вслух ответила:
– Да, конечно.
Лицо моряка расслабилось, на губах заиграла странная усмешка.
– Ну, в таком случае, можешь приблизиться, – нахально протянул он.
Я вскочила, кулаки непроизвольно сжались и начали чесаться. Что он себе позволяет? Да как смеет? Какой‑то матрос будет рассказывать мне как себя вести?
– Я здесь для того, чтобы вас вылечить, – холодно отчеканила я. – Сейчас вам стало лучше, но если не завершить лечение, болезнь снова возьмёт верх и вы, скорей всего, умрёте. Хотите умереть?
Усмешка черноволосого моряка стала шире, гаже. В голосе зазвучала надменность:
– Да ладно тебе, не кипятись. Как лечить будешь?
– На живот перевернитесь, – проскрежетала я. – Пожалуйста.
– Зачем? – снова насторожился он.
После долгой игры в гляделки и нового приступа кашля, пациент сдался.
Я никогда не готовила шприцы с такой скоростью, и даже не подозревала, что слова «будет чуточку больно» могут принести столько удовольствия. Когда отбросила одеяло, моряк вздрогнул и напрягся так, что даже на ушах мышцы вздулись.
