- Не стану я из тебя уху делать, отпускаю, не тронь и ты меня, голубушка, пожалей моих деток, не оставляй их сиротами!
- Нет уж, - возразила щука, - раз попался, будешь на веки моим. -Изогнулась дугой, подпрыгнула, ударилась о лед и превратилась в сухопарую девицу с длинной лошадиной физиономией, большим зубастым ртом и круглыми рыбьими глазами.
- Какова я девица на твое мущинское хотение? - спрашивает и задом крутит. - Хороша ли и желанна?
А Маленький человек дрожит от страха и не знает, что ответить.
- За зиму без лягушек я немного отощала, - продолжает девица, - но теперь на твоих харчах округлюсь. Вам ведь, мужикам, девок победрастее да погрудастее подавай, да еще чтоб стройными были, а на кости мало кто бросается.
- Однако мне-то что до твоих прелестей?- наконец чуть опомнившись, спрашивает Маленький человек.
- А то, что будешь мужем моим законным.
- Помилуй, я ведь семейный!
- С женой разведешься, на деток алименты платить будешь. А как со мной станешь жить - чтоб все было по-настоящему, без дураков. Хочу свой щучий род восстановить, а то ведь всех щук в озере подлые людишки извели, только я одна и осталась.
- Да какие же от меня щуки? Я ведь все-таки человек.
- А это уж не твоя забота. Знай, делай свое мужнино дело и помалкивай.
Схватился Маленький человек за голову, сокрушается и ропщет, откуда, мол, такая стерва окаянная на мою голову свалилась.
А девица велела ему заткнуться и послушать, что сама скажет.
- Я, чтоб ты знал, - начала она, - знатного морского роду, зовусь Королевной и довожусь пра-пра-правнучкой той самой щуке, которую Емеля ведром в проруби случайно изловил. Бабушка моя почитала его и любила сказывать мне про старину и мужиков ранишних. Ох, и были ж они ухватисты, да сметливы, да на выдумки горазды. Обязательно спроворят такое, что другим в чужих краях отродясь и не снилось. Взять хоть печку. На все годится - и хлеб духмяной испечь и щи наваристые притомить, и на лежанке в тепле отоспаться. У кого еще, скажи, есть такая печь? Может у голландцев? Как бы не так! Пусть их "голландки" кафелем выложены и красиво смотрятся, а забыли голландцы про лежанку. Им бы все работать, а наш Емелюшка страсть как любил полежать на печи да пофилософствовать. И ей-богу, зря назвали его дураком. Разве истинный-то дурак придумает, чтобы на печи ездить? Ни в жисть. А Емеля ездил да еще как лихо! Не любил суетиться, вот за это, наверное, и прозвали дураком. А он, не слезая с печи, по своему хотению да по щучьему велению, вишь, чего наворотил царство в придачу с Марьей-Царевной у царя-батюшки оттяпал. А ты такой-сякой, все дрожишь, робеешь. Своего ума и лихости не хватает, так я теперича стану тобой руководить, будешь мне в службу да в утеху. И не вздумай перечить характер у меня крутой и лютый. Добрые щуки давно померли, а вы, людишки, сами меня до этого довели - и сетями ловили и отравой нещадно потчевали.
