Вот наконец и пришла настоящая весна, которую так ждал Валька. Потеплела земля, зазеленели деревья, люди пошли по городу в сандалиях. После дождя на асфальте оставались замечательные лужи. Когда было особенно тяжело на душе, Валька тайком разувался и ходил по ним босиком. Зобастые сизари нисколько не боялись Вальки. Они залезли в самую середину лужи и, задирая головы, пили дождевую воду. Завидовал Валька голубям. Он в эти дни всем завидовал — и девчонке, прыгающей со скакалкой в скверике, и перемазанному мороженым карапузу, и даже старушке, которая, смешно семеня ногами, пробиралась с палочкой по тротуару. Хорошо им жить: мама их не бросила, мачехи у них нет, из школы не выгоняли.
Пора, пора уходить. В Валькином тайнике уже накопилось много продуктов. Восемь кусков сахару, две почти целые селедки, четыре кренделя, три высохшие булки и шоколадка. Скопил он и денег — рубль тридцать три копейки.
Ясно представлял себе Валька, как в быстром зеленом поезде подъезжает он к маминому курорту, к морю. Мама сидит на берегу и, опершись подбородком на кулаки, как она это всегда делала, думает о Вальке. «Хоть бы он приехал, — думает она, — хоть бы догадался». А Валька — вот он! Выскакивает из вагона и что есть духу мчится ей навстречу. Мама испуганно ахнет, тоже побежит к Вальке, возьмет его за голову теплыми нежными ладонями и сильно прижмет лицом к груди. «Как вырос-то, господи!» — скажет она. Валька и вправду сильно вытянулся за зиму. В классе все были ниже его ростом. Учительница всегда говорила: «Посмотри, посмотри, Сорокин, ведь ты выше всех на целую голову, как тебе не стыдно получать двойки!»
Пора, пора в дорогу.
Мачеха и учительница завели переписку. Утром Зоя Михайловна писала записку учительнице, запечатывала в конверт и подавала его Вальке.
— После уроков ты мне должен принести ответ от Анны Владимировны, ясно?
Валька приносил ответ. Зоя Михайловна — опять записку. Анна Владимировна — опять ответ. Так и носил Валька две недели. Сначала маленькие записки были, а потом целые письма. Советовались, наверное, как надо правильно воспитывать Вальку. Валька таскал-таскал, а потом ему надоело.
— Не возьму, — сказал он один раз мачехе. — Если вам надо, — в ящик вон бросьте, а я не почтальон.
Скандал поднялся. Зоя Михайловна зарыдала, отец дал Вальке затрещину, а потом как заорет на мачеху. Та — чик-чик, туфли на ноги и — деру из дому. Отец ее догнал, опять привел за талию. После этого совсем житье плохое стало. Хоть домой не заходи, слова нормального сказать некому.
