Через наследование этого огня между Гераклом и Прометеем устанавливается связь. Мультфильм прямо говорит нам, что могучий Геракл — наследник революционера Прометея.
Американцы как-то не уделили Прометею много внимания. Истории Прометея посвящен только один эпизод сериала «Школьные годы Геркулеса». Здесь Прометей — неоцененный мудрым руководством прогрессист, который несправедливо осужден, но Геркулес освобождает его, и Прометей через некоторое время, прощенный Зевсом, вливается в команду по глобальному управлению.
Здесь могучий Геркулес — часть системы, наследник Зевса, а Прометей — частная флуктуация.
Наши интеллигенты-западники называют нас «совками» и рабами, упрекают нас в рабской покорности, указывают на покорность как на качество, которое воспитывалось советской системой. Но если присмотреться внимательно к советской культуре, то внезапно выясняется, что она воспитывала бунтаря. А вот возведенная в культ компромиссность и покорность порядку вещей и воле богов как раз характерна для культуры Запада.
Когда смотришь эти старые мультики, как-то начинаешь проникаться ощущением, что авторы их дышали одним воздухом с пророками.
В мультфильме «Возвращение с Олимпа» есть кульминационный момент — момент, когда Геракл решает не возвращаться назад к богам. Он принимает это решение от любви к людям. От желания спасти их и защитить. Этот момент — культурная смычка между «безбожным» СССР и Христом. СССР вообще здорово напоминает мне сына из притчи, который заявил отцу, что не пойдет работать в винограднике, а сам взял и пошел.
СССР, всячески отрицая Бога, выполнял почему-то его волю. Противники СССР, всячески превознося свою религиозность, как теперь проясняется, — ставили перед собой абсолютно антихристианские цели.
Так вот, в этом мультике Геракл смотрит на покидаемую им землю и вдруг видит, что лернейская гидра жива — он принимает за ее головы — оплетающие страны третьего мира военные базы. Он видит самолеты, бросающие бомбы на беззащитных людей, и принимает их за стимфалийских птиц. Он видит невольника в цепях — и его поражает его сходство с освобожденным им прометеем.
Он понимает, что миру нужна его сила. Он понимает, что не может уйти. Не имеет права. Любовь к людям не разрешает ему.
И как тут не вспомнить слова погибшего Каддафи:
«Четыре месяца, — четыре месяца! — вы бомбите нашу страну, и все боятся даже сказать слова осуждения. Будь еще в мире Россия, настоящая Россия, единая и великая Россия, защищавшая слабых, вы не посмели бы. Но ее нет, ее нет, и вы торжествуете. Но Вы забыли одно: жизнь умеет разворачиваться, и многое может случиться в будущем».
