— Мам, скажи, уже очень заметно?
Карла не решилась врать.
— Пока нет, но время идет быстро.
— Я так и не решился сегодня рассказать Маришке. Скажи, она ведь не разлюбит меня? А мои друзья? Как я скажу парням? Они уже шутят, что у меня голос не ломается. Если они увидят, что у меня растет грудь…
Саша не смог договорить. Внутреннее напряжение, в котором он пребывал последнее время, давно искало выход. По лицу скатилось несколько слезинок. Карла обратила внимание, как по-девичьи он вытирает глаза. Словно боится испортить косметику.
— Если кто-то останется с тобой, значит — это настоящий друг, — Карла не стала его обнадеживать, она уже давно убедилась в жестокости людей.
— Все будут меня презирать?
— Возможно.
— Зачем я тогда родился? — закричал он высоким голосом. — Зачем, мама?
— Ты должен сам ответить на этот вопрос. Но если ты не сможешь жить так, есть другое решение.
— Какое? — в красных глазах Александра мелькнул отблеск надежды.
— Тебе сделают операцию. Ты сможешь стать девушкой или юношей. Уедем из этого города, где нас не знают. Но, милый, — Карла коснулась его плеча, — Пообещай мне, что это будет в крайнем случае. Когда ты совсем сдашься. — в глазах Саши было столько взрослой боли, что она чуть не заплакала. — Как ты думаешь, почему сегодня я снова читала тебе легенду про Атлантия? Я хотела, чтобы ты знал: прежде чем люди спустились на наш уровень, гермарфродитов считали божествами. Великую богиню любви Афродиту иногда изображали двуполой. То, что ты родился таким, имеет какой-то смысл. У каждого живущего на земле есть свое предназначение.
— Мам, ну о чем ты? Какие боги? Как мне Маришке-то сказать?
День, когда Саша решился, стал последним днем их дружбы.
— Ты хочешь сказать, что у тебя тоже вырастут сиськи? — на симпатичном личике со вздернутым носиком, не промелькнуло даже тени сочувствия. — Как у меня? Да как это может быть?! Ведь ты же мальчик.
Саша пытался ей что-то объяснить, но Маришка внезапно прервала его новым вопросом:
— А месячные? У тебя будут месячные?
Саша обреченно покачал головой.
— Мариш, я не знаю.
Пару минут девочка в упор смотрела на него, а потом решительно задрала ему футболку. Резкий, разрывающий душу, смех потряс Сашу.
— Сашка, да ты урод!
Он не помнил, как пришел домой, как сидел, уставившись в одну точку. На следующий день он не пошел в школу. Не хотел встречаться с Маришкой. Но оказалось, что самое страшное впереди. Девочка по секрету поделилась с подружкой, а чуть позже новость облетела весь класс. Над ним хихикали, обзывали. На уроках на парту, за которой он остался один, ложились карикатуры. Он терпел, пока одноклассники не подловили его в коридоре и не попытались пощупать грудь.
