Потом банк разорился, и он остался без работы. Сначала они жили на сбережения, потом Сергей занялся частным извозом. Джип к тому времени продали, ездил на восьмерке. Ему больше нравилось крутить баранку и беседовать с пассажирами, чем сидеть в офисе перед компьютером. Алла обзывала его никчемным.
— Нет, ты только посмотри на него! — молодая девушка в дубленке, показывала на него своей подруге. — Докатился! Почему их всех не вывезут из города?
Ее подруга, одетая гораздо скромнее, бросила на Сергея сочувственный взгляд.
— Да ладно тебе, Кать. Пусть сидит, что тебе жалко, что ли?
Сергей снова закрыл глаза. Почему сегодня, когда он хочет побыть один и подумать, его все отвлекают? Это еще один минус жизни на улице. Нет двери, которую можно запереть и сказать: «Пошли все к черту».
Однажды Ксения, отпросившись у него, отправилась с друзьями на дачу и, увлекшись, не сделала себе укол инсулина. Ее увезли в деревенскую больницу, откуда позвонили, когда она уже умерла. Жена обвиняла его в том, что он разрешил ей уехать. Как обвинял себя он, не знает никто.
Он встал и сделал несколько кругов вокруг памятника. Холодно. Надо где-то согреться. Он посмотрел на уличные часы. Одиннадцать. Он может пойти в свой подъезд и посидеть немного в кресле. Продолжить анализ своей жизни.
Он уселся поудобнее и вытянул ноги. Ботинки безумно жали, но на помойке не выбирают.
После Ксюшкиной смерти он начал пить. Жена подала сначала на развод, потом на размен квартиры. Ему досталась комната. К тому времени ему было все равно. Пусть Алла пробует начать сначала, он все равно не сможет.
Живя в коммуналке, он продолжал устраивать пьянки. Он плохо помнил, как шустрая соседка уговорила его подписать доверенность. Он обменял свою комнату в Москве на дом в Шатуре.
Хлопнула входная дверь, кто-то стал подниматься по лестнице пешком. Он насторожился.
Девочка с портфелем испуганно застыла, встретившись с ним взглядом.
— Проходи, не бойся, — Сергей убрал ноги.
— Я не боюсь, — девочка прошмыгнула мимо, но остановилась на верхней ступеньке и оглянулась:
— Это правда, что у вас нет дома?
Он повернулся к ней.
— Правда.
— А почему у всех есть, а у вас нет?
— Так получилось.
— Дядя, а вы кушать хотите?
Он с изумлением посмотрел на нее. За те полтора года, которые он провел на улице, ему никто из взрослых не задал такого вопроса. И вдруг этот ребенок… Ответ замер у него на губах. Но девочка уже знала ответ. Она поставила на ступеньку портфель и копалась в нем. Потом достала что-то завернутое в салфетку и легко сбежала к нему.
