Она положила голову на плечо мужа, по давней привычке:
– Наверное, и мне надо было пойти с вами посмотреть фильм.
Неделю назад новый фильм под названием «Если завтра война» показывали в Юридическом институте. Викентий Павлович сказал тогда своим, что намечается всесоюзная премьера фильма по всем кинотеатрам страны в середине июля, но за месяц-полтора до этого его покажут по некоторым избранным учреждениям. В том числе и в его институте. Людмила и Елена идти на просмотр не захотели, Митя собирался смотреть фильм в управлении милиции. С дедом пошёл Володя. Вернувшись, Викентий Павлович рассказывал тогда жене:
– Фильм, конечно, нужный, неплохо сделанный. Не игровой, но и не совсем документальный. Фильм-прогроз: что будет, если… Сама понимаешь – если завтра война. Но враги показаны такими неубедительными, слабыми, что меня досада брала. Даже в документальных хрониках есть кадры, от которых жуть берёт – такая у фашистов сила! А в фильме даже побоялись прямо указать – вот наш враг. Говорят по-немецки, а на касках, на танках не свастика, а нечто её напоминающее. Но это понятно – всё-таки у нас пакт подписан. Да, однако я не об этом хотел тебе сказать. Я заметил, как по-разному фильм воспринимается. Наши преподаватели, люди старшего поколения, смотрели, как и я, замечая натяжки, слабости. А вот студенты, и наш Володька, – о, эти совсем по-другому! Глаза горят, вскрикивают, хлопают, даже «ура» кричат. Представляешь? Они уже другие, они – советские юноши и девушки.
И теперь он повторил эти слова:
– Да, моя дорогая, наш внук и в самом деле общественный мальчик. А точнее – советский мальчик. Впрочем, уже почти юноша… Спит, наверное.
«Почти юноша» не спал. Лежал в темноте и думал… Как и положено юноше, он думал о девушке. Об Анечке Потаповой. О том, что она выйдет замуж за симпатичного немца Гюнтера. Но тот, конечно же, как коммунист, не станет отсиживаться в другой стране, вернётся к себе, станет работать в подполье, бороться с фашистами. Будет схвачен и замучен в гестаповских застенках… Нет, Володя вовсе этого не желал, но вот даже Эрнст Тельман пятый год в тюрьме, и никакого суда фашисты не собираются проводить. Просто бросили в одиночную камеру. Может так случится и с Гюнтером. Аня, конечно, будет ждать его, страдать, а он, Володя, станет ей лучшим другом, всегда будет рядом, всегда готов помочь, поддержать… Что с того, что она старше. Подумаешь, на какие-то четыре года! А её новый адрес он уже знает – от соседей по двору…
