– Неужели? Что ж… Ей следовало бы вести себя соответственно возрасту… Что? Что я сказал?
Пенни фыркнула в левый кулачок. Обвинительно погрозила мне пальцем, тоже левым.
Ну да. Она была левшой. Как и многие другие художники.
– Девочка, ты нравилась мне больше, когда боялась меня.
Она продолжала бояться. В должной степени, чтобы оставить тему.
Однако Пенни была права. Я недостаточно сильно стиснул зубы и прищурил глаз. Одновременно происходило двадцать событий, а я ничего не контролировал. Я позволял всему идти своим чередом, вместо того чтобы выбивать двери.
Если бы я только знал, с какой двери начать…
Сейчас лучше меня никто не справится. Метательница Теней в коме. Покойник мертв – хотя он вызывал у людей желание отыскать нужную дверь… Как и Белинда, Морли и начальник Релвей.
Тем не менее я чувствовал себя бесполезным.
Барат ткнул меня в то же самое место, которое ранее Белинда превратила в кровавый пудинг.
– О чем задумался?
Я подавил визг до девчачьего вскрика.
– Пытаюсь оседлать весь этот хаос.
Как это изящно, объединить в одной фразе лошадей с сумасшедшим домом.
Он ничего не заметил.
– Тебе следует окопаться в безопасном месте и обдумывать ситуацию оттуда.
Вероятно, разумный план действий, но эмоционально неплодотворный.
– Я не умею сидеть на месте. Мне нужно что-то делать.
– Бегать кругами, размахивать руками и кричать. А потом погибнуть. Без сомнения, это нам поможет.
– Это почти всегда помогало, – не покривив душой, возразил я. – За исключением части с гибелью. Если достаточно долго и достаточно громко колотить по всему подряд, плохие парни попытаются что-нибудь с тобой сделать. И тогда ты их прижмешь.
– Если только им не хватит мозгов прижать тебя прежде, чем ты их заметишь. И сколько, по-твоему, времени это займет на сей раз?
– А?
Я надулся, словно гигантская лягушка, готовый заявить: посмотри на меня, я все еще жив! Но мне невероятно, необоснованно везло, например, этим утром.
Даже Каштанке нашлось что возразить, вернее, проскулить. Она прислонилась к моему правому бедру. Ну да. Я начал почесывать ее за ушами.
Эти твари селективно отбирали нас на протяжении тысяч лет.
Я осознал, что в некоторых жизненных аспектах практически полностью завишу от своих друзей. В одиночку мне не справиться.
Покойник мог бы провозгласить, что хотя люди – не ройные насекомые, они социальные животные, которым для нормального функционирования нужно быть частью группы.
«Он вроде как был одиночкой».
«Никто не был знаком с ним близко. Он держался особняком».
