Ничто не нарушало белого покоя, только… ощущение, что за ней следят, усилилось. Медленно натянув перчатки, Эсме оглядела улицу. Глупости. Все в Чепеле знали, что она принадлежит Блейду. Никто не осмелится и пальцем ее тронуть.
Вздохнув, она пошла по узкому переулку, но наткнулась на что-то теплое и твердое и споткнулась.
Мужчина схватил ее за руки, Эсме почувствовала исходящий от него запах и поняла, кто ей встретился. Из года в год она стирала его рубашки и узнала бы этот особый чуть пряный аромат одеколона из тысячи.
«Ну зачем? Это ж надо – встретить именно его…»
– Рип, что ты делаешь на улице? – выпалила Эсме, запрокинув голову, чтобы посмотреть гиганту в лицо.
– Еще в Логово не захаживал, – пробормотал тот, изучая ее бесстрастными зелеными глазами, и прищурился, так что в уголках глаз появились морщинки. – Так и не хошь звать мя Джоном?
Больше никакого Джона. Эсме не хотела так его называть, пока не сумеет исцелить рану на сердце – или хотя бы позабыть о ней.
– А, так ты собираешься выспаться, – сказала она, обходя Рипа и прижимая корзинку к животу. – Прости, мне пора по делам.
Упрямец тяжело зашаркал следом, и Эсме едва не расплакалась.
«Ну почему он не оставит меня в покое?»
– В котле есть горячая вода. Ты ведь хочешь помыться, – бросила она через плечо.
Сунув руки в карманы и подняв воротник, Рип в два шага ее догнал. Он никогда не был дураком, хоть большинство и считало его тупым громилой.
– Мне не в первой дают от ворот поворот. – Он уставился куда-то вдаль. – Я б спросил, с чего вдруг, но, похож, дело во вчерашнем.
Повисло неловкое молчание.
– Я просто пыталась проявить заботу. Ты ведь устал, – отрезала Эсме.
– Хорош мне втирать, че я чувствую и хочу, – рявкнул Рип. – Ты ж в курсе, что мож рассказать мне че угодно?
– Да.
Больше Эсме ничего не прибавила, и Рип поджал губы. Неяркий утренний свет смягчил покатый лоб и криво сросшийся нос. Рипа нельзя было назвать красавцем и все же… на мгновение сердце Эсме затрепетало при виде знакомого профиля, такого сильного и упрямого. Она столько наблюдала за этим лицом, гадая, что за мысли таятся в потрясающих зеленых глазах.
Отведя взгляд, Эсме уставилась на улицу. Только их следы портили белоснежный покров. Они здесь совсем одни. Тело Эсме некстати отозвалось, рассердив ее еще больше.
– Ты еще на меня злишься, – проворчал Рип.
– Не понимаю, о чем ты. – Эсме двинулась вперед, отчаянно желая избежать разговора.
Рип обхватил Эсме и, когда она развернулась, уставился на нее своими чересчур понимающими глазами.
