Представив столь грустную картину, Беннет помрачнел. И рассердился на себя. Ему стало стыдно: он-то думал, что заботы других людей не идут ни в какое сравнение с его проблемами. Но оказывается, что на фоне других он просто счастливчик. Хотя его мать перенесла инфаркт, но, слава Богу, осталась жива. Из-за ее болезни ему не пришлось оставить свой бизнес, и дела по-прежнему идут неплохо.
– Да-да, конечно, нельзя было бросить их. – Беннет с ней согласился. Под пристальным взглядом Синтии он чувствовал себя неуютно. – Итак, на тебе держится весь дом: ты и дочь, и сестра, и мать. Кроме того, еще и шеф-повар, и посудомойка, – он посмотрел в сторону кухни.
Лицо Синди внезапно осветилось приятной, доброй улыбкой.
– Конечно. Звучит впечатляюще, правда?
– Да уж. – Беннет улыбнулся, хотя в действительности все это казалось ему просто ужасным. – А твой отец? Может, стоит попробовать какое-нибудь лечение?
– Пробовали, но ему помогают только сильные болеутоляющие средства. А они стоят дорого.
– То есть вам они не по карману.
Синди плотно сжала губы и вызывающе посмотрела на Беннета.
– Почему же? Я могу себе позволить купить отцу лекарство. Я, да и не только я, но и сестра и братья – все мы готовы помочь отцу. Мы можем положить его и в клинику, но он и слышать об этом не хочет. – Синди задумалась, глаза ее подозрительно заблестели. – Только сейчас уже поздно об этом говорить.
Беннет не понял ее последних слов, поэтому он не удержался и спросил:
– А почему, собственно?
– У этой болезни есть одна особенность: боль со временем может сама по себе пройти, но последствия останутся на всю жизнь. – Синди часто заморгала. – Его позвоночник так и останется искривленным, и с годами отец будет все больше горбиться. Чем тут поможешь?
– Ужасно. – Беннет не нашел, что еще можно сказать в такой ситуации.
– Да, это ужасно, – кивнула Синди, а затем бодрым голосом продолжила: – Отец неисправимый оптимист: он шутя относится к своей болезни и не обращает на нее внимания.
Беннет покачал головой: «Того, кто считает, что ко всему можно привыкнуть, даже к петле, если висеть в ней долго, нельзя назвать оптимистом. Слишком много черного юмора, которым он, наверное, прикрывает свое отчаяние».
Но как светились глаза ее отца, когда он разговаривал с ним! Синтия все же права: если бы этот человек не был оптимистом, не верил в жизнь, то просто опустил бы руки и не смог работать.
Беннет вспомнил, что тот, несмотря на сгорбленную спину и больной позвоночник, был высоким человеком. Молодой, здоровый и тоже высокий Беннет уступал ему в росте.
