* * *
Люблю детей, я люблю их, как жизнь. У моей соседки есть девочка — Бебинкой ее зовут, — у нее голубые глаза, и она мне напоминает Матильду. Когда я разговариваю с Бебинкой, я не задумываюсь, говорю ли я умно или глупо, и она будто все понимает.
Ей ли я рассказываю? Нет! Это я рассказываю сам себе — о том, что я люблю взрослую девушку, но я не знаю, как нужно любить. Мое сердце не имеет такого опыта.
Я часто прихожу к Матильде. Когда я на нее гляжу, мне кажется, что, беседуя с ней, надо говорить одни только умные вещи, рассказывать словами, которые никогда еще не произносились, словами свежими, новыми… Мне кажется, что она самая чистая, самая красивая в мире. Разве можно с ней болтать о пустяках? И я сижу и молчу.
Но она недовольна моим молчанием:
— Ну, что скажет молодой поэт?
А я растерянно отвечаю:
— Ну что может сказать молодой поэт?..
И я молчу…
— Скучно, молодой поэт.
— Да, — говорю я, — поэты — скучный народ.
И я начинаю что-то рассказывать. Она притворяется, будто не слушает.
А уйти мне тем не менее трудно. Может быть, мне не хватает смелости? Подняться и уйти — это слишком резко.
Я всегда чувствую себя неловко, когда мне нужно уходить. Я постепенно набираюсь мужества…
Но в конце концов я ухожу. Я иду домой.
Отец мой уже знает о ней. Мои прежние товарищи-сапожники (я вместе с ними когда-то учился в профшколе) ему рассказали:
— Ну и втюрился же ваш Веля!
У сапожников на это особое чутье. Они сразу разнюхают.
Мой отец улыбается. Он современный. А все же мне он говорит:
— Не лучше ли еврейка?
Мне-то она нравится, какое же кому дело, что она русская? У меня такое чувство, будто мне нужно подставить скамеечку, чтобы дотянуться до нее, — она такая стройная, такая удивительно красивая.
А я…
У меня черные глаза, но они не могут выдержать ее взгляда, и они закрываются, стыдливо жмурятся. У меня любящее сердце, но оно уж слишком чувствительное, и всегда оно следит, как сыщик, за другим сердцем.
Я знаю — я от этого страдаю, потому что меня слишком занимает, что другой думает обо мне, мне всегда кажется, будто он умнее, чем на самом деле.
Короче, мне кажется, что я что-то теряю в глазах девушки.
Чем дальше, тем реже я хожу к ней. Она хорошо знакома с моей подругой Рейзеле, часто передает, чтобы я заходил.
Но я все реже прихожу. Меня влечет к ней, но я не хочу вконец надоесть ей.
Пусть не поминает меня лихом девушка, у которой в глазах все цвета радуги и еще несколько цветов.
