Вскоре он сделал ей предложение, она согласилась, и они зарегистрировались. Прожив с ней несколько месяцев, Аристарх Федорович убедился, что он не ошибся в своем выборе — жена его была умная и скромная женщина.
Как-то Прохор зашел к Мушкетовым.
— А, Прохор Васильевич! — радостно встретил его Аристарх Федорович. Вот кстати. А я даже намеревался позвонить тебе, чтобы ты пришел… Вот только с Зиной как?.. Съездить бы за ней…
— Зины сейчас нет дома. Она на заседании ученого совета… А что случилось?
— О, братец ты мой! — весело воскликнул Мушкетов. — Есть причина выпить по рюмке коньяку. И вот мне хотелось бы сделать это вместе с родственниками…
— А что же это за причина? — осведомился Прохор.
— Причина заключается вот в этом, — похлопал рукой Мушкетов по книжке в коричневом переплете. — Пять лет писал… Весь свой хирургический опыт вложил в нее… И вот эти многолетние труды теперь опубликованы… Сегодня получил авторские экземпляры… Одну, конечно, подарю тебе… Ну как же тут не радоваться?..
— Да, — перелистывая страницы книги, сказал Прохор. — Радоваться есть чему… Поздравляю, дорогой Аристарх Федорович.
Они расцеловались.
— Теперь будем ждать отзывы, — озабоченно произнес профессор. — Что скажет пресса… А вдруг да разругают…
— За что же ругать? — возразил Прохор. — Ведь труд написан на основе же собственного опыта?
— Именно. Мои изыскания в области хирургии… Конечно, привожу опыт и моих коллег… Но ведь бывает всякое… Кому-то что-то не понравится…
— Ну, могут быть замечания… Это только пойдет на пользу… При повторном переиздании поправишь…
— Посмотрим, — отмахнулся Мушкетов. — Гадать нечего…
— Здравствуй, Проша, — вышла из соседней комнаты Надя.
— Здравствуй, сестричка, — поцеловал ее в щеку Прохор. — Цветешь?
— Цветет, — любовно глядя на жену, сказал профессор. — Смотри, какая она у меня милая, красивая.
Зарумянясь от смущения, Надя засмеялась:
— Сглазите… Плюньте три раза через левое плечо. Красавица, всем чертям могу понравиться… На ведьму похожа…
Но, говоря это, Надя, конечно, лукавила. Она и сама отлично знала, что хороша. Ей двадцать семь лет, но на вид можно дать не более двадцати трех. Фигура у нее гибкая, тоненькая, как хворостинка. Она была разительно похожа на брата, но лицо, несколько продолговатое, не смуглое, как у Прохора, а белое, с румянцем, нежное, как у молоденькой девушки. Чудесны ее большие синие глаза, глубокие, как колодцы с ключевой водой. Волосы пышные, вьющиеся, отливали червонным золотом.
