Я открыл окно, намереваясь выбраться наружу, но остановился — в лицо мне повеяло вечерней прохладой. Разные эмоции сменяли друг друга, как набегающие волны. План Коннера оказался страшнее, чем я подозревал, и несмотря на то, что сказал Мотт, я не чувствовал себя готовым к такому испытанию. Я смотрел в ночную тьму и думал о том, сколько времени мне потребуется, чтобы добежать до границы владений Коннера. Вдали виднелась река, которая могла стать препятствием для погони. Я мог идти всю ночь и дальше сколько потребуется, до самой Авении, где ждет меня свобода.
Но я не мог этого сделать. Теперь я знал тайну Коннера, а значит, он ни за что не выпустит меня отсюда. Я оказался в ловушке. И выбор был очевиден: стать принцем — или он убьет меня.
На следующее утро я открыл глаза раньше, чем слуги пришли будить нас. Мягкий утренний свет падал через окно под небольшим углом, значит, было совсем раннее утро. Я несколько секунд лежал в постели, привыкая к незнакомому ощущению тепла и уюта. Потом вспомнил, в какую странную игру оказался замешан. И от этого воспоминания меня прошибло холодным потом. Я резко сел на кровати, бессмысленно осматривая комнату.
— Ты тоже не спишь? — тихо спросил Роден.
— Не спится уже.
— Я вообще почти не спал. — Он помолчал, потом спросил: — Как ты думаешь, что станет с теми, кого Коннер не выберет?
Ни одному из нас не хотелось думать, что среди тех, кого Коннер не выберет, окажется он сам. Я медленно выдохнул и сказал:
— Ты знаешь ответ.
Роден помолчал, словно разочарованный ответом. Можно было подумать, он надеялся, что я предложу вариант получше.
— Самое печальное, что когда нас не станет, некому будет о нас горевать. Ни семьи, ни друзей, никого…
— Тем лучше, — сказал я. — Мне приятнее думать, что моя смерть никому не причинит боли.
— Если не можешь причинить никому боли, значит, ты и радости никому не доставишь. — Роден сцепил руки за головой и уставился в потолок. — Мы все трое — пустое место, Сейдж. Я должен был уйти из приюта еще несколько месяцев назад, но не мог, потому что мне некуда было идти. Я не обучен грамоте и ничего не умею толком делать, а это значит, я ни на что не гожусь. Как бы я заработал на жизнь?
— Тобиас смог бы прожить, — сказал я. — Он мог бы работать в лавке, а потом и сам мог бы торговать. Ему бы наверняка удалось.
— А какие у тебя были планы? — спросил Роден.
Я пожал плечами.
— Все, что мне было нужно, — дожить до следующей недели. — Мне вдруг стало смешно, и я по-дурацки хихикнул. — А теперь вот надо пережить сразу две недели.
