– Возможно, – бросил Джеймс через плечо. – Но до той поры я намерен все уладить.
И он действительно вознамерился все уладить сам, причем настрой его был столь же решительным, как и тогда, когда он вознамерился добиться успеха в выбранной им профессии. Да-да, своим успехом он будет обязан только себе самому. А если свернет шею на этом пути, то и винить будет некого, кроме самого себя.
Джеймс старательно игнорировал резонную мысль о том, что все же кое-чем обязан старшему брату. Да, он задолжал Уильяму шесть фунтов, но он вернет ему деньги, как только воровка будет схвачена. Впрочем, сейчас следовало решить другую проблему – пусть не такую серьезную, но весьма насущную.
Осмотревшись, Джеймс спросил:
– Ты не видел моего коня?
Окинув брата критическим взглядом, Уильям покачал головой:
– Нет, не видел. И я не думаю, что тебе в таком состоянии стоит садиться в седло.
– И все же… Где я мог оставить Цезаря?
Братья долго осматривали улицу, приглядываясь к каждому четвероногому животному, попадавшему в поле их зрения. Наконец Уильям присвистнул и спросил:
– Она что, и коня твоего тоже забрала?
На мгновение Джеймс поддался искушению обвинить ее и в этом грехе, но кое-что он, кажется, вспомнил…
– Э… нет. – Он покачал головой. – Я, наверное, оставил коня в платной конюшне.
Уильям от души хлопнул брата по спине.
– Слава богу! А то я уже не знал, что отцу сказать, – признался старший брат и со смехом добавил: – Вот была бы незадача, если бы ты потерял коня, которого отказался принять в дар от отца, а потом выкупил за его спиной. Старика тогда чуть удар не хватил. Славный фортель ты выкинул, нарочно не придумаешь. – Насмеявшись вдоволь, Уильям спросил: – В какой конюшне ты его оставил?
Джеймс задумался… В городе платных конюшен было две, и по качеству они кардинально различались. Своим конем Джеймс очень дорожил – если что у него и было ценного, так это гнедой по кличке Цезарь. И, следовательно, он не мог оставить любимца там, где бы о нем плохо позаботились.
– В конюшне Керна, я думаю, – без особой, впрочем, уверенности ответил Джеймс.
Но Цезаря не оказалось у Керна, и это означало, что он мог быть только у Моррисона. Хотя конюшня Моррисона являлась не самым подходящим местом для такого породистого и дорогого коня, как Цезарь. В стойлах гулял ветер и сильно воняло конской мочой. Мальчишка-конюх, что скучал, прислонившись спиной к деревянной стене конюшни, завидев братьев, встрепенулся.
– Мистер Маккензи, – сказал он, – вы пришли за своей лошадью?
