Она не беспокоилась обо мне, пока я боролась со смертью за жизнь Крела. Она мирно спала сейчас, когда решалась моя судьба. Так должно было быть, убеждала я себя. Так правильно. Это ведь я должна заботиться о ней, а не наоборот, потому что это она — госпожа, а я лишь обязана следовать за ней. И согласилась я на такой порядок вещей по собственной воле, хорошо понимая, что именно делаю. Пусть и дальше пребывает в неведении, спит мирно и крепко, пусть набирается сил после дороги, не думая о моих проблемах.
Но вопреки собственным уговорам и доводам, я досадовала. Пожалуй, даже злилась. Держать все мысли в себе для меня не внове, но хотелось хотя бы сочувствия, если не понимания. Один понимающий взгляд, мимолетная улыбка, чтобы я перестала ощущать себя бесконечно одинокой.
Серый Лорд меня напугал. В нем совсем не было доброты, только долг — и его пощада не обманывала меня. Если этот человек вдруг решит, что я опасна — мое сердце просто перестанет биться по его повелению. Его не остановит ни то, что я спасла жизнь его брату, ни то, что мы связаны Клятвой. Здесь слишком хорошо знают, что колдунов нельзя оставлять в живых. И, несмотря на суровость такого подхода, невозможно не признать, что он оправдывал себя. Особенно если знать, откуда и почему пришли эти сильные и бескомпромиссные воины. А я знала. Увидела слишком много на Той Стороне тропы. Но об этом, как и о многом другом, как о медальоне, все еще лежащем на дне моей сумки я буду молчать. Даже глядя в лицо смерти.
Верно говорят, что во множестве знаний — много печали.
В горле пересохло, меня колотила запоздалая нервная дрожь и я не в силах была налить из кувшина воду не расплескав ее.
Когда-то мне пришлось привыкнуть к мысли, что кто-то чужой имеет право распорядиться моей судьбой. Теперь же предстояло осознать, что отныне есть человек имеющий право распоряжаться всей моей жизнью и смертью.
Я еще раз взглянула на мирно спящую, ни о чем не подозревающую сестру и покинула комнату.
Собственная кровать показалась огромной, холодной и неуютной, но усталость взяла свое.
Стоило закрыть глаза, как со всех сторон на меня навалились ледяная тьма и вечный ужас. Мои сны больше не принадлежали мне…
Но каждый раз, погружаясь в ледяной ужас сна, я буду помнить о том, что таким образом отвоевываю еще один день жизни для хорошего человека. Мои кошмары — небольшая цена за право выжить. Я ни мгновения не жалею о совершенном…
Ледяные лапы выпустили меня лишь тогда, когда за окном уже начались ранние зимние сумерки. Пусть в поту, пусть от страха, но даже так тело отдохнуло, а разум сумеет оставить кошмарные сны в небытии до следующей ночи.
