Все, что происходило на Земле, отражалось в этой части небес, пусть даже на какой-нибудь никому не известной улочке заменяли всего один булыжник в мостовой.
Здесь можно было видеть души экипажей всех времен – карет праздных королей, колясок рикш, грузовых автомобильчиков, омнибусов…
А те, кто в земной жизни не знал иного средства передвижения, кроме собственных ног, и на небесах ходили только пешком.
Одни еще не ведали об электричестве, другие предсказывали его скорое появление, третьи щелкали воображаемыми выключателями, и им казалось, что от этого становится светлее.
Время от времени голос, единственный, который можно было услышать в межзвездном пространстве, голос, звучавший неизвестно откуда, проникал каждому туда, где прежде было слуховое отверстие: «Никогда не забывайте, что вы всего лишь тени!»
Однако каждый проникался смыслом этих слов только на какие-нибудь четыре-пять секунд, а потом все продолжалось по-прежнему, словно никто ничего не говорил. Тени вновь поддавались самообману, веря в подлинность всего, что они делали.
Ни словечка, ни даже шепота.
Впрочем, душа настолько прозрачна, что для начала разговора достаточно встать лицом к лицу к «собеседнику», если так можно выразиться.
Можно было с изумлением увидеть мать, стоящую перед своим малолетним сыном, – на лице ее было написано: «Осторожно! Ты можешь упасть и убиться!» – будто малыш и впрямь подвергался опасности.
А потом она же сообщала соседке: «Вчера он вернулся из коллежа с разбитыми коленками».
У всех был застывший, неизменный облик, никто не старел, но это не мешало родителям спрашивать детей, кем они станут, когда вырастут, подмечать, как те выросли за последнее время – действительно выросли и стали настоящими помощниками, это радует… Но когда молодые люди целовались, то делали это с полнейшим безразличием.
Слепые были такими же зрячими, как и все, и притворялись, будто палочки им ни к чему, но при ходьбе все равно откидывали головы назад, чтобы уберечься при столкновении с несуществующими, увы, препятствиями.
А человек, испытавший на Земле большую любовь, часто перебегал с одной стороны улицы на другую в надежде оказаться лицом к лицу с возлюбленной. (Это был Шарль Дельсоль, скоро вы о нем узнаете.)
Часто новоприбывшие, чтобы избавиться от страданий, вырывали у себя из груди сердце, трепещущий серый комочек, бросали под ноги, долго разглядывали, а потом топтали ногами, после чего сердце, совершенно неизменившееся, просто и спокойно занимало место в груди «развоплощенного», если так можно выразиться, человека, и тот навеки терял способность страдать и плакать.
