Наконец-то линейная безымянная, или, как ее с улыбкой величали, в е р б л ю ж ь я дивизия удостоилась внимания: теперь она награждена боевым орденом и ей присвоено почетное наименование — Белградская. Будет что вспомнить под старость лет солдатам, не остался у них в долгу комдив.
Теперь все стало на свои места. Еще недавно Бойченко сетовал на то, что его полки оттесняются с главного направления на юг, а теперь и скромная задача — держать оборону на тихом участке фронта — кажется ему чрезвычайно важной. Позвольте, но ведь это в самом деле так: дивизия прикрывает левый фланг всего Третьего Украинского, и она дает возможность югославам отмобилизоваться, привести в порядок свои силы. А потом, оборона на таком широком фронте, почти в сорок километров, никакими уставами не предусмотрена (такое случалось лишь в гражданскую войну с ее не бог весть какой плотностью огня). Да к тому же и не тихий, вовсе не тихий, достался дивизии участочек: то и дело отбивай наскоки немцев, продолжающих отход из Греции.
Тут уж не до отдыха на сербских курортах в б а р х а т н ы й сезон, как в шутку называл эту оборону Строев, если штаб вторую неделю на колесах: из Ягодины — на юг, в Белушич, оттуда — на север, в Крагуевац, и вот снова в путь-дорогу. И все через Моравскую долину, которую изучили так, что и карты не нужны. Только расположились в Белушиче, людном живописном городке, до отказа переполненном новобранцами НОАЮ[11], — приказ комкора: нацелить полк Мамедова на Чачак. А раз пехота рокируется вправо, то и штабу дивизии надо быть поближе к театру военных действий. Но прямым путем туда не попадешь, — немцы удерживают горный выступ, вот и приходится кружить по Моравской долине. Наконец обосновались в Крагуеваце. Это главный город Шумадии — самой сердцевины Сербии. (Город-мученик, переживший даже массовые расстрелы школьников.) По улицам проходит югославская бригада, вооруженная и экипированная в России. «Живео! Живео!» — летит со всех сторон. Сербы встречают земляков, побывавших в той стране, где сражался когда-то Олеко Дундич. В Крагуеваце на каждом шагу непривычные контрасты: среди горожан, толпящихся на тротуарах, невесть откуда взявшиеся молодые франты и пожилые мужчины без ботинок; среди партизан черноокие девушки с затейливыми прическами, с автоматами, с парабеллумами, и чумазые парни — кто в чем, с допотопными винтовками и дробовиками (автоматы-то, наверное, подарили девушкам!). На другой день вечером над городом прошли американские «бостоны» — из тех, что посылались в ч е л н о ч н ы е операции. Один из самолетов сбросил бомбы на окраину. «Авионы, авионы!» — в испуге кричали женщины. Грохот, дым, паника. Заработали крупнокалиберные пулеметы зенитчиков дивизии. Что-то слишком часто стали «ошибаться» американцы… Через три дня новый приказ: идти на север, за Дунай. Сборы, совещания, полки сдали оборону партизанским бригадам — и уже на марше к Крагуевацу. В штабе по рукам ходят новые листы карт-пятисоток, на северном срезе которых начинается уже венгерская земля — четвертое по счету государство Дунайского бассейна. Жаль расставаться с Югославией, к ней успели привыкнуть за этот месяц. Ну, что ж, если привыкли, то погостите еще немного, и назавтра все опять меняется, вернее, остается по-старому: дивизия снова занимает оборону на сверхшироком фронте, и штаб — снова на юг, «вдоль да по бережку, бережку крутому» реки Моравы.
