– Епископ погиб?!
– Да. Это его убийцу мы разыскиваем, о нем вас расспрашивали. Увы, мы кажется, окончательно потеряли след…
– Взаправду черные времена, – пробормотал хозяин таверны. Посетители за его спиной истово творили священные знаки, шепотом обсуждая новость. – Что же нам делать-то, воины?
– Молиться, – сказал Рольван. – Другого ответа у меня нет.
– Ты им веришь? – спросил Торис поздней ночью.
– А ты? – вопросом ответил Рольван.
Говорили шепотом – закуток с единственным соломенным ложем, обошедшийся в две медных монеты, от хозяйской комнаты отделял лишь полотняный полог. Из-за него попеременно доносились раскатистый мужской храп, детский плач и успокаивающий женский голос.
Торис повозился, плотнее укрываясь пахучей овчиной. Не ахти какая постель, но они видали и похуже.
– Помнишь волчицу? – спросил он.
– Я тоже о ней подумал.
– Разве ж мы бы поверили, если б не увидели сами? И тут тоже…
– Я не отступлю, Торис, – прошептал Рольван. – Я поклялся. Я поеду дальше, пусть даже меня сожрут взаправдашние демоны. Ты можешь вернуться, если хочешь. Зачем погибать двоим?
– Ты что, думаешь, я боюсь?! – Торис от возмущения заговорил вслух, спохватился и продолжил тихо, но гневно: – Клянусь, командир, еще такое скажешь, и мы подеремся! Да пусть все демоны в мире…
– Уймись, – прервал его Рольван. – Я в тебе не сомневаюсь. Я подумал, что делаю это ради отца Кронана. Я рад умереть, лишь бы за него отомстить. А тебе он не был дорог так… так, как мне.
– Не был. Но я все равно поеду с тобой. Дрейвку-оборотня я уже видел, теперь вот увижу демонов.
– Не знаю, как ты, а я не рвусь их увидеть. Мне хватило бы и волчицы. Но бояться и убегать не буду.
– Вот и я тоже!
Ребенок по ту сторону полога наконец затих. Рольван уже начал засыпать, когда Торис спросил шепотом:
– А ты, Твилл, не боишься демонов?
Слуга, лежавший на самом краю ложа, ответил просто, как будто вопрос даже не был для него вопросом:
– Священники говорят, тому, кто бережется от греха, ничего не страшно.
– А ты бережешься?
– Стараюсь, – с достоинством промолвил Твилл.
– Вот так-то, – произнес Торис, и Рольвану в темноте показалось, что он смущен. – Беречься от греха. В той деревне, наверно, никто не берегся. Как мы с тобой, командир.
– Поздно ты об этом спохватился, – сказал Рольван. – А про меня и говорить нечего. Давайте спать.
Той ночью ему снилась мокрая в выбоинах дорога и выступающие из мрака призрачные фигуры. И клубился туман, проникая как будто до костей, и голоса звучали, ледяные, властные, неодолимые. Он бежал, спасаясь, но голоса не отставали, в них была печаль неотвратимости, и вот уже холодная рука ложилась ему на плечо.
