– Ну вот еще, – возмутился в ответ Торис. – Хочешь клятву, вот тебе: пусть демоны мрака сожрут мою душу, если я не найду этого ублюдка и не спрошу, прежде чем снести ему голову, как он смел прикидываться моим другом!
Как бы ни поджимало время и не грызло нетерпение, перед отъездом еще нужно было посетить Эранда, поправлявшегося в своем городском доме под присмотром молодой жены. Рольван отправился туда вместе с Торисом. Раненый воин долго выспрашивал у них подробности ночного происшествия, которое пропустил из-за беспамятства, выразил свое сочувствие по поводу убийства епископа и проводил их с пожеланием непременно отыскать убийцу и обещанием быстро выздороветь и отправиться «бить канарцев за себя и за вас». На поправку он шел быстро, и друзья решили признать это добрым предзнаменованием. Их собственные раны еще беспокоили их, но ни одному и в голову не пришло счесть это препятствием для нового похода. Ноющая боль в плече беспокоила Рольвана меньше, чем нетерпение в мыслях, а к руке мало-помалу возвращалась прежняя подвижность. Что до Ториса, пара кровавых царапин наверняка казалась ему мелочью, вообще не стоящей внимания. Порою Рольван думал, что свалить этого быка можно только хорошим ударом тарана.
Простившись с Эрандом, разошлись: Торис направился к ближайшему кабаку, Рольвану же предстоял еще один важный визит, о котором за свалившимися бедами он чуть было не позабыл. Но, не в пример остальным его обязанностям в последнее время, эта была исключительно приятной. Потому и оставил он ее на последний вечер, чтобы вместо суеты и скорби увезти с собою хоть одно светлое воспоминание.
К знакомому дому на Замковой улице, что соединяла Торговую площадь и Северные ворота, Рольван отправился пешком. От бывшего епископского дома – Рольван все еще не привык называть его своим, – ходьбы было от силы полчаса.
Белокаменное жилище высокородного господина Луксия, одного из сыновей старого эрга Дебринского, каждую весну утопало в яблочном цвету. Рольвану нравилось сравнивать бело-розовую нежность цветущих ветвей с целомудренной красотой дочери Луксия, Эйтин.
Благородная и прекрасная, она легко могла найти себе жениха среди знатнейших воинов страны. Но с тех пор, как два с лишним года назад их представили друг другу на одном из праздничных пиров, красавица Эйтин решительно предпочитала всем ухажерам Рольвана. Мало-помалу он стал частым гостем в доме ее отца и неизменным, если только позволяла служба, спутником ее прогулок и развлечений.
